- Что, например?
Он пожал плечами; ему не хотелось делиться своими сомнениями. Сомнениями, которые посеяла в нем она.
- Я подумал, какой сильной матерью ты можешь стать для наших будущих детей, - наконец ответил он.
Она вырвалась из его объятий, и он остро ощутил утрату ее тепла, ее мягкости.
C трудом удержавшись от порыва снова привлечь ее к себе, он продолжал:
- Ты - из тех женщин, вокруг которых строится семья. Твоя верность… меня потрясает. Ты стократно возвращаешь то, что получила…
- И тем не менее ты хочешь изменить мою суть.
- Нет, - нежно, но твердо возразил он. - Я лишь напомнил тебе, что и у меня есть право на твою верность.
Она отвернулась, потом снова посмотрела на него. Он заметил решимость в ее взгляде. Он видел, как она возрождается из пучины горя - согнутая, но не сломленная. Готовая принять все, что пошлет ей судьба. Ее решимость возбуждала его не меньше красивого платья, открывающего ее длинные загорелые ноги.
- По-твоему, мы совершили ошибку?
Ему не нужно было уточнять, что она имеет в виду.
- Нет!
- Я не хочу даже думать о… детях… еще долго. Пока все не… решится. С Чарли. И с нами.
- Логично, - тихо ответил он, подавив инстинктивный протест.
- Ты бы простил меня, если бы я совершила что-то в таком роде?
- В каком?
- Если бы я изменила тебе, как моя мать Стиву. Если бы переспала с другим…
- Нет! - Его ответ эхом отразился от стен, пола, поглотив их обоих.
При мысли о том, что он потеряет Алессандру - уступит ее чему угодно, тем более другому мужчине… его затрясло. Несколько месяцев назад он не знал о ее существовании, а сегодня… у него не было слов для всех чувств, которые она в нем пробуждала. Он понимал одно: она значит для него гораздо больше, чем он себе представлял. Она значит для него слишком много.
Он глубоко вздохнул.
- Чего ты пытаешься добиться этими глупыми вопросами, bella?
Она ответила ему вызывающим взглядом:
- Наверное, пытаюсь очертить границы.
- Алессандра, не задавай дурацких вопросов! Не верю, что ты способна на такое по отношению ко мне. Да, ты меняешь все правила, по которым я жил. Да, ты бесишь меня своими выходками, желая оградить от меня двух этих мерзавцев. Да, заставляешь меня страдать. - Он тряхнул головой. - Но изменить мне - значит, изменить той жизни, которую мы хотим построить друг с другом, - так что нет, bella, ты на такое не способна.
И, сказав то, в чем он никогда не признавался прежде, Винченцо точно понял, как именно она его изменяет. Беспокойство Антонио вполне оправданно!
С первого дня, когда он с ней познакомился, она приводила его в замешательство своей красотой, но еще больше - своими великодушием, порядочностью, открытостью. Рядом с Алессандрой ему захотелось стать другим. Стать лучше. Стать человеком, способным наладить отношения с братьями, человеком, который дает другим второй шанс, в котором всегда отказывали ему. Он даже представлял, что простит женщину, растоптавшую его жизнь, разбившую сердце его матери… Но он не мог. Его путь определился так давно, что он уже не знал, как с него свернуть. Он не знал, как стать человеком, все мысли которого не занимает месть, желание забрать то, в чем ему прежде отказывали. Как стать человеком, которому предстоит столкнуться с последствиями собственной мести.
- Я безумно ревновала тебя к Анне. Она была частью твоего прошлого и играет большую роль в твоем настоящем.
Он уже перестал удивляться неожиданным поворотам их разговора. Уже не сомневался во взаимности их чувств. Потому что начал смотреть на себя ее глазами.
- Анна навсегда осталась в моем прошлом. Мое настоящее и будущее - ты.
- Очень хочется тебе поверить. И не только ради Чарли. Ви, мне нужно поверить в наш брак. В тебя. Хочу перестать беспокоиться обо всем остальном. О Лео и Массимо, о БФИ, обо всем мире. Я хочу того, что ты пообещал мне на острове: настоящей семьи.
Ему показалось, что сердце сейчас лопнет от переполнявших его чувств.
- Bella, тебе достаточно сделать шаг мне навстречу - последний шаг.
- Тогда почему мне кажется, будто я потерпела поражение?
Он покачал головой:
- Мне нужна твоя капитуляции, bella, а не поражение.
В ее глазах он увидел что-то невысказанное. Приподняв платье еще выше, она прижалась к нему. Он не мог оторвать взгляда от ее золотистой кожи. Положив руки ему на колени, она развела их в стороны. Ее близость опьяняла. Взяв его за руки, она направила их к своим бедрам. Он сходил с ума от ее нежной кожи, от ее манящего аромата… Ему не терпелось насладиться тем, в чем ему так долго отказывали.
- Алекс, bella, не обязательно заниматься этим сегодня, пока ты еще горюешь…
- Нет, мне нужно сегодня, сейчас. - Она провела ладонью по его шее, затылку, зарылась пальцами в его шевелюру. Теплые губы ласкали каждый сантиметр его лица. - Я не хочу думать. Хочу только чувствовать.
Она согревала своим дыханием его щеку. Ему казалось, что он тонет в ней. С каждым мигом, с каждым днем она все больше им завладевала. Он задышал неровно, прерывисто, как будто гнался за ней. В глубине души возникло странное чувство: он всегда будет ее догонять.
- Иногда я гадаю, кто ты - ангел или демон, - прошептала она, прижимаясь к нему. Их взгляды встретились. - Мне важно одно: что ты мой… - Она наконец прижалась губами к его губам, и он почувствовал себя путником в пустыне, которому наконец-то дали глоток воды. - Пожалуйста, Ви… скажи, что ты мой.
Она заглянула ему в глаза. В голову ему приходили разные слова, от которых он отказывался, ложь, которая лишь все испортит. Он не был уверен, что достоин ее капитуляции.
И вот нужные слова пришли без всякого труда; они всплыли из каких-то глубин, о существовании которых он не подозревал. Они горели у него в груди. Он оказался к ним совсем не готов.
- Я твой, bella. Такой, каким не был ни для кого.
Она налетела на него как ураган. Ее губы, до чего же роскошные у нее губы! Они словно приглашали его в рай.
- А я твоя… Вся твоя, - пылко прошептала она, на миг прерывая поцелуй. Он даже не знал, что с таким нетерпением ждет от нее ответа.
Винченцо обхватил ее бедра. Он застонал, когда она куснула его в губу, а потом провела по ней языком. Желание накатило мощной волной; захотелось сорвать с нее тонкое платье и поскорее добраться до ее жарких глубин. Сдерживаясь из последних сил, он ласкал губами ее шею. Теплая сладость ее кожи одновременно возбуждала и успокаивала.
Она теснее прижалась к нему, и ему показалось, что брюки сейчас лопнут.
- Я скучал по тебе, bеllа! - Он лизнул родинку у нее на шее. - Но будь я проклят, если мы займемся этим здесь, на полу, как нетерпеливые школьники! О, я могу придумать сто разных способов, помучить тебя за все месяцы ожидания!
