— Что-то случилось? Обернувшись, он увидел, что она держит в руках две тарелки. Голова чуть склонена набок, как всегда, когда она чем-то озадачена.
— Нет. — Он улыбнулся и взял у нее тарелки. — Так, думал о разном.
— Ешь, Хорнблауэр! — Она похлопала его по щеке. — И тебе сразу полегчает.
Ему хотелось верить, что все действительно просто, поэтому он сел и принялся за еду, а Либби стала разливать чай.
Она думала: все кажется естественным. Они вместе пьют чай с бутербродами посреди ночи; сидят вдвоем на уютной кухне, а вдалеке в лесу ухает сова, и дом заливает лунный свет. Неловкость, которую она — сдуру, как она теперь понимала, — ощутила перед тем, как надеть халат, совсем прошла.
— Тебе лучше? — спросила она, когда Кэл расправился с половиной своего сандвича.
— Да. — Тревога, которая так внезапно накрыла его, развеялась, как облачко. Он вытянул ноги под столом и дотронулся босыми пальцами до ее лодыжки. Стало спокойно и хорошо — как после долгого сна в дождливый день. Либби, сонная, взъерошенная, в толстом махровом халате, показалась ему уютно-домашней. — Как вышло, — тихо спросил он, — что я у тебя первый?
Либби поперхнулась; пришлось выпить с полчашки чая, прежде чем она смогла ответить.
— Я не… — Она откашлялась и плотнее запахнулась в халат. — Я не знаю, как тебе ответить.
— По-твоему, это странный вопрос? — Кэл улыбнулся и, подавшись к ней, погладил ее по волосам. — Ты такая чувственная, такая красивая. Должно быть, тебя хотели многие мужчины.
— Нет… то есть я не знаю. Я не очень-то обращала на них внимание.
— Ты смутилась, когда я назвал тебя красивой?
— Нет. — И все же она покраснела. — Хотя… да, немножко. — Она взяла чашку обеими руками.
— Не может быть, чтобы я первый сказал тебе, какая ты красивая. И горячая. — Он погладил ее пальцы.
— Может. — Либби глубоко вздохнула. — У меня… не очень-то большой опыт общения с мужчинами. Сначала я училась. — Кэл принялся целовать ее пальцы. Ее дыхание участилось. — Потом работала.
Он выпустил ее руку, боясь, что ласки далеко его заведут.
— Но ты ведь изучаешь людей.
— Одно дело изучать, а другое — общаться самой. — Либби поняла, что возбуждается не только от прикосновений Кэла. Ему достаточно лишь смотреть на нее так, как он смотрит сейчас. — Я не очень общительна…
Кэл рассмеялся.
— По-моему, ты себя недооцениваешь, Либерти Стоун. Ты привезла меня к себе в дом и заботилась обо мне, а ведь ты меня совсем не знала.
— Не оставлять же тебя под дождем!
— Для тебя такой поступок естественен. Но не все такие, как ты, Либби. Я, конечно, не слишком прилежно изучал историю, и все-таки сомневаюсь, что человеческая натура так уж сильно изменилась. Ты вышла из дому в грозу, отыскала меня, привезла к себе домой и не выгнала даже после того, как я стал тебя раздражать. Если я и вернусь в свой мир… то есть в свое время, то только благодаря тебе.
Либби встала, чтобы заварить еще чаю, хотя пить ей его расхотелось. Ей претила мысль о расставании с Кэлом, хотя она и понимала, что от нее не скрыться. Глупо притворяться, что он останется с ней и забудет жизнь, которую вел до нее.
— Подумаешь, крыша над головой да несколько порций омлета… Не такой уж неоплатный долг. — Повернувшись к нему, она заставила себя улыбнуться. — Но, если хочешь продемонстрировать мне свою благодарность, я не против.
Она улыбалась, но глаза оставались темными и печальными. Кэл понял, что сказал что-то не то, допустил оплошность.
— Либби, я не хочу причинять тебе боль. Ее глаза потеплели.
— Да, я знаю. — Она все-таки налила им обоим по полной чашке чаю. — И как ты собираешься поступить? Я имею в виду, как ты намерен вернуться домой?
— Ты разбираешься в физике?
— Почти нет.
— Попросту говоря, задам работу бортовому компьютеру. Звездолет получил сравнительно небольшие повреждения, отремонтировать его будет нетрудно. Придется попросить тебя снова отвезти меня на место аварии.
— Да, конечно. — Либби вдруг стало страшно. Собравшись с духом, она спросила: — Сейчас ты, наверное, будешь ночевать в звездолете? Я имею в виду, пока занимаешься расчетами и ремонтом…
Ночевать в звездолете было бы практичнее и во всех отношениях удобнее. Но Кэла такое решение не привлекало.
— Я надеялся, что могу еще побыть здесь. Я захватил с собой аэроцикл, так что без труда могу ездить туда и обратно. Если ты, конечно, не против моего общества.
— Нет, конечно нет! — поспешила ответить Либби, все больше волнуясь. Она немного помолчала и спросила озадаченно: — Твой аэроцикл?
— Если только он не пострадал при падении, — задумчиво продолжал Кэл. Опомнившись, он махнул рукой: — Завтра посмотрим. Ты собираешься доедать?
— Что? А, нет! — Либби протянула ему вторую половинку своего сандвича. Смешно, подумала она, но он то и дело говорит такие вещи, которые заставляют ее гадать, уж не спит ли она. — Кэл! — обратилась она к нему. — Мне вдруг пришло в голову, что я никогда не смогу никому о тебе рассказать… да и о том, что с нами произошло.
— Ты уж, пожалуйста, подожди, пока я улечу, — ответил он, доедая сандвич. — А потом, пожалуйста, рассказывай кому хочешь.
— Какой ты великодушный, — улыбнулась Либби. — У вас в двадцать третьем веке есть палаты, обитые войлоком?
— Палаты, обитые войлоком? — Кэл нахмурился, попробовав представить, о чем она говорит. — Ты что, шутишь?
— Ну да, над собой. — Либби принялась убирать со стола.
— Возможно, и надо мной тоже. Я как раз думал, поверят ли мне, когда я вернусь.
Ее поразила промелькнувшая мысль, одновременно нелепая и притягательная.
— Знаешь, а давай сделаем капсулу времени! Письмо в будущее. Я подробно опишу нашу встречу, приложу к письму несколько вещественных доказательств и снаряжу в водонепроницаемую коробку. А потом мы зароем капсулу времени… ну, скажем, на берегу ручья. Когда ты вернешься, то ее откопаешь.
— Капсула времени? — Кэлу предложение понравилось не только с научной, но и с личной точки зрения. Значит, у него все же что-то останется от нее, хотя их будут разделять столетия… Кэл подумал, что и вещественные доказательства тоже очень пригодятся. Ему придется рассказывать своим современникам, где он побывал, а себе самому напоминать, что Либби действительно существует… или существовала. — Я задам компьютеру все нужные параметры, тогда мы зароем письмо в будущее в нужном месте — а не в таком, где, например, позже построят дом или сойдет оползень.
— Хорошо. — Либби взяла с рабочего стола блокнот и что-то черкнула в нем.
— Что ты делаешь?
— Записываю. — Она прищурилась, жалея, что не надела очки. — Нам понадобится все подробно записать, конечно начиная с тебя и твоего корабля. Что же положить в капсулу времени? — задумалась она, постукивая по блокноту кончиком карандаша. — Наверное, газету и фотографии. Можно снова съездить в город. Там есть автоматы, где можно сняться. Нет, лучше я куплю поляроид. — Она еще быстрее застрочила в блокноте. — Тогда мы сможем сфотографироваться здесь, в хижине или рядом с ней. Еще понадобятся кое-какие личные вещи… — Она принялась перебирать висящую на шее золотую цепочку. — Может быть, простейшая домашняя утварь…
