После этой речи Угара несколько секунд смотрела на свою подопечную, и хотя лицо служанки оставалось привычно бесстрастным, в её взгляде мелькнуло что-то, похожее на уважение.
— С вашего разрешения, госпожа, — поклонилась она. — Как закончу с уборкой, так и схожу домой, чтобы рассказать всё старшей госпоже.
— Спасибо, Угара, — поблагодарила Ия. — Не забудь передать ей и господину мою признательность и глубокое почтение.
— Слушаюсь, госпожа, — торжественно поклонилась собеседница.
За завтраком гостья обратила внимание, что хозяйка дома сегодня как-то особенно задумчива и очень рассеянна. Во время обязательного чтения «Уроков благородной жены» у ученицы создалось впечатление, что наставница её вообще не слушает.
Чисто из хулиганских побуждений девушка прочитала один и тот же абзац два раза, но старушка даже внимания не обратила.
Подивившись про себя, Платина продолжила бубнить приевшийся до зубной боли текст.
«Не опускаться до распускания слухов и бессмысленного смеха, соблюдать чистоту и порядок — критерии для женщины, представляющие наивысшую женскую добродетель. Никакая женщина не должна обходиться без этой добродетели».
[8]
Внезапно хозяйка дома встрепенулась, а лицо её приобрело суровое, решительное выражение.
— У меня появились неотложные дела в городе, госпожа Сабуро. До обеда я буду занята.
— Тогда я продолжу переписывать «Наставления», госпожа Андо, — сказала гостья, закрывая книгу.
— Ступайте, — махнула рукой собеседницы.
Несмотря на её отсутствующий вид, Ия постаралась подняться с табурета и отвесить поклон именно так, как она учила.
В павильоне никого не оказалось. Очевидно, Угара исполнила своё обещание и отправилась в дом начальника уезда, дабы сообщить старшей госпоже о желании приёмной дочери её супруга.
Воспользовавшись удобным случаем, девушка достала из корзины мужскую одежду и ещё раз осмотрела, отыскав на штанах и кафтане многочисленные мелкие сухие колючки. Кроме того, на тулье шляпы обнаружилось тёмное пятно. Несмотря на то, что оно не сильно бросалось в глаза, Платина попыталась оттереть его мокрой тряпкой, но безрезультатно.
Проверив, на месте ли кинжал, и затолкав поглубже под матрас зажигалку, она отправилась на прогулку.
Ветер почти стих. Заметно похолодало, так что грязь затвердела, а мелкие лужицы промёрзли до дна.
Обойдя вокруг прудика, Ия направилась к скамейке у стены, где сразу обратила внимание на сдвинутые со своего места черепицы, которые она не заметила вчера ночью.
Оглядевшись, девушка обнаружила, что Енджи куда-то пропала, а её отпрыск с азартом рубил хворост ржавым топором и казался всецело поглощённым этим высокоинтеллектуальным занятием.
Вскочив на скамейку, Платина попыталась придать крыше более-менее приличный вид, и едва успела поправить черепицы, как в ворота постучали.
Спрыгнув на землю, она уселась на гладко оструганные доски и с задумчивым видом уставилась на редкие облака.
Звякнул металлический засов, послышались женские голоса, и скоро на заднем дворе появились обе служанки.
Угара держала в одной руке яркий, матерчатый узелок, в другой — деревянный ящичек с ручкой, а Енджи сгибалась под тяжестью корзины за спиной.
«Это не платьишко мне принесли?» — предположила Ия, поднимаясь со скамейки.
Дойдя до кухонного навеса, женщины обменялись почтительными поклонами, и каждая пошла по своим делам.
Фабай помог матери освободиться от груза, а девушка поспешила по дорожке к павильону.
— Что скажешь, Угара? — не скрывая нетерпения, спросила она, встретив служанку у прудика.
— Старшая госпожа прислала вам шёлковое платье! — торжественно объявила та, приподняв узелок. — И немного сладостей.
«Ого! — мысленно охнула Платина. — С чего такая доброта и щедрость? Небось, опять какую-нибудь гадость придумала?»
Но вслух сказала:
— Пойдём посмотрим.
Жаровня так прогрела воздух в павильоне, что у оставшейся в нижнем белье Ии тело хоть и покрылось «гусиной кожей», но зубы от холода не стучали, позволив спокойно облачиться в обновку.
Как она и ожидала, оригинальностью фасона платье не отличалось и напоминало то, в котором ходила несчастная госпожа Индзо. Разве что пояс оказался пошире да вышивка поскромнее.
Тем не менее плотный тёмно-розовый шёлк приятно льнул к телу, а тщательный осмотр с помощью зеркальца подтвердил, что ткань нигде не топорщится, платье сшито точно по фигуре и как раз на сантиметр не достаёт до пола, давая возможность рассмотреть тщательно выстиранные белые носочки.
— В этом наряде вы ещё прекраснее, госпожа Сабуро, — заявила служанка, склоняясь в глубоком поклоне.
— Я безмерно благодарна старшей госпоже Азумо Сабуро за чудесный подарок, — почти не притворяясь, сказала девушка. — И с нетерпением жду, когда смогу лично выразить ей своё почтение. Но…
Она озабоченно нахмурилась, зная, как трепетно относятся аборигены ко всякого рода формальностям.
— Имею ли я право носить это платье уже сейчас, или стоит дождаться, когда господин официально объявит меня своей названной дочерью?
— Я взяла на себя смелость спросить об этом старшую госпожу, — явно гордясь своей предусмотрительностью, пояснила собеседница. — Она ответила, что это не будет нарушением закона или приличий. Госпожа Андо знает, кто вы такая, а чужие вас здесь не увидят.
— Спасибо тебе за заботу, добрая Угара, — поблагодарила Ия. — Только пока холодно, я буду ходить в старой одежде. Надеюсь, Вечное небо скоро пошлёт нам тепло, и я смогу показать госпоже Андо подарок старшей госпожи Азумо Сабуро.
— Как будет угодно госпоже, — служанка стала помогать подопечной раздеваться и, вопреки ожиданию, та услышала в её голосе одобрение.
— Ты передала старшей госпоже мои слова? — спросила Ия, завязывая ленточку на кофте.
— Разумеется, госпожа, — поклонилась женщина. — Старшая госпожа приказала сказать, что довольна вашими устремлениями. Как только вы закончите заниматься у госпожи Андо, она сама станет учить вас рачительно вести хозяйство.
— Доброта старшей госпожи безгранична! — напрягая все свои актёрские способности, вскричала ожидавшая совсем не этого девушка.
— Ещё старшая госпожа приказала передать госпоже Андо, чтобы она занялась с вами изучением правил счёта, — продолжала вываливать чудесные новости явно чрезвычайно довольная собой служанка. — Только делать мне этого не придётся.
— Это почему? — насторожилась Платина.
— Потому что старшая госпожа сама ей всё скажет! — выпалила собеседница и торопливо заговорила ещё более доверительным тоном. — Когда я собиралась уходить, доложили, что пришла госпожа Андо.
