Как часто случалось ранее, определив для себя какую-то цель, девушка чувствовала прямо-таки бешеный прилив энергии. Хотелось начать действовать немедленно, вот прямо сейчас.
Она даже прибавила шаг, но тут же попыталась взять себя в руки, творчески развивая залетевшую в голову мудрую мысль. Чтобы отслеживать неугодных женихов, не вызывая подозрений у приёмного папаши, нужно разбираться в местных реалиях.
Вот только сидя за забором, изучая этикет да переписывая глупые «Наставления» давно умершей императрицы, жизнь обычных людей не поймёшь. Поэтому для начала надо хотя бы выйти в город, осмотреться, походить по улицам, заглянуть на базар. Только что там делать с пустыми руками? А денег у неё нет и вряд ли кто-нибудь из будущих родственников снабдит её средствами на «карманные расходы».
«Вот же ж дура! — мысленно обругала себя путешественница между мирами. — Сколько шаталась по пустым деревням и не додумалась поискать денег или хотя бы безделушек каких-нибудь. Вечно не о том думаешь, пока жареный петух не клюнет…»
Ввиду очевидности собственной глупости оставалось только воспользоваться советом мультяшного Шарика из Простоквашино и продать что-нибудь ненужное.
Платина почти бегом устремилась в павильон, на ходу соображая, от чего можно избавиться, не нанеся себе серьёзного ущерба и не привлекая излишнего внимания к своей скромной персоне?
Ворвавшись внутрь, она сняла крышку с корзины. Самой дорогой её вещью, безусловно, является шёлковый плащ на тёплом меху. Но пока стоят холода, он может ещё понадобиться. Хотя, если его продать и купить накидку попроще, сколько-то денег у неё останется.
Только как бы супруга названного папаши не заинтересовалась, куда это приёмная дщерь задевала такой приметный предмет из своего гардероба? Нет, надо поискать что-нибудь попроще. Одежды у неё хватает.
Внезапно Ия застыла с кофточкой в руке и поморщилась, словно от зубной боли, досадуя на собственную глупость. Угара же прекрасно знает, сколько у неё вещей, поэтому быстро обнаружит пропажу любой тряпки.
Нет, ничего из того, что лежит в корзине, трогать нельзя. Как бы на скандал не нарваться. Тогда, может, толкнуть какой-нибудь предмет из её родного мира?
Присев на кровать, девушка принялась вспоминать, что из оставшихся ништяков можно продать аборигенам, не поразив их до глубины души?
Зеркальце, косметичка и маникюрный набор отпадают. Самой нужны. Зажигалка? Нет, слишком приметная вещица, как и шариковая ручка.
Пластиковые карты, ключи, деньги?
Очень смешно. Она пренебрежительно фыркнула. Расчёску? Как вариант. Кошелёк? Насколько знала Платина, бумажные деньги здесь тоже в ходу. Но уж больно вид у бумажника непривычный.
Ха! Блестящий брелок в виде дельфинчика. Сабуро он понравился.
Вскочив, Ия едва не полезла за спрятанной за циновкой сумкой, но вовремя успокоившись, плюхнулась обратно на постель, старясь привести мысли в порядок.
Да, безделушка вполне может сойти за украшение. Но, чтобы продать её, не вызывая подозрения у покупателя, необходимо знать, хотя бы приблизительную цену подобных побрякушек. А для этого опять-таки надо попасть в город. Для начала хотя бы даже без денег.
Её мысли прервал донёсшийся с веранды шум. В дверь постучали.
— Кто там? — спросила девушка.
— Это я, Угара, госпожа, — донёсся ожидаемый ответ.
— Заходи.
Увидев разложенные на кровати вещи, служанка озабоченно посмотрела на свою подопечную.
— Что случилось, госпожа?
— Да я это, — замялась та, лихорадочно придумывая объяснение устроенному беспорядку. — Хотела посмотреть, есть ли у меня ещё одна кофта? А то прохладно что-то.
— Ну так оденьте вашу кацавейку из шерстяных ниток, — посоветовала собеседница, указав на аккуратно сложенный свитер. — Она тёплая, как на вате. Всё спросить хотела, что это за одежда такая, госпожа?
— Да вроде бы ещё не так холодно, чтобы её одевать, — капризно скривилась Платина, игнорируя вопрос и развязывая ленточку. — Лучше подай мне вторую кофту.
— Как прикажете, госпожа, — опустив взгляд, пожала плечами Угара.
А Ия, утеплившись, села на табурет перед туалетным столикам. До завтрашнего дня надо умудриться дописать эти долбаные «Наставления».
Чтобы исполнить своё обещание, последние страницы ей пришлось дописывать при свете масляного фонарика, то и дело сверяясь с образцом, который уставшая диктовать служанка держала перед глазами своей подопечной.
Зато утром, перед тем как сесть завтракать, ученица с поклоном передала довольной наставнице аккуратную стопку листов.
— Я позже посмотрю, госпожа Сабуро, — благожелательно кивнула та, положив бумаги на низенький шкафчик у окна. — А пока давайте поедим.
— Спасибо, госпожа Андо, — девушка поклонилась, стараясь соблюсти все правила этикета.
Далее занятия проходили в обычном порядке. Пока гостья громко с выражением читала следующее по порядку стихотворение, хозяйка дома бегло просматривала очередной экземпляр «Наставлений благородным женщинам империи Сына неба». На сей раз старушка довольно редко делала пометки своей тонкой кисточкой. А значит, Платина наделала в этом тексте гораздо меньше ошибок, чем в двух предыдущих. Несмотря на кажущуюся занятость, наставница не забывала останавливать ученицу, если та вдруг неправильно произносила какое-то слово или выражение.
Поскольку день выдался прохладный, хозяйка дома не стала заниматься с гостьей отработкой походки и правильности движений, ещё до обеда отправив её переписывать очередной экземпляр «Наставлений».
Ия хорошо помнила, как во время их бесконечных бесед в затерянном среди гор домике Амадо Сабуро не раз повторяла, что зима в этой части Благословенной империи не отличается суровостью и изобилует многочисленными оттепелями, когда снег, случается, полностью таял, а потом выпадал вновь.
Ещё затемно проснувшись по нужде, девушка обратила внимание на то, что воздух в комнатке выстыл значительно меньше, чем в прошлую ночь.
А утром, когда вышла из павильона, обратила внимание на то, что облачка пара, вылетавшие при дыхании изо рта и из носа, стали почти незаметны.
После уже привычных придирок к поклонам и приседаниям наставница отметила успехи ученицы в чистописании, посетовав на всё ещё встречающиеся в тексте ошибки.
— Будьте внимательнее, госпожа Сабуро, — сурово выговаривала хозяйка дома. — Проявите, наконец, подобающее усердие. Боюсь, я буду вынуждена рассказать о вашей несобранности госпоже Азумо Сабуро. Третий раз переписываете, а ошибки всё те же!
— Простите, госпожа Андо, — пряча глаза, извинилась гостья. — Сама не знаю, как так получается? Вроде стараюсь изо всех сил, а всё равно делаю ошибки. Не даётся мне правописание.
— Недостаточно рвения проявляете, госпожа Сабуро, — назидательно, но уже не так грозно проговорила старушка. — Имейте ввиду, если не исправитесь, будете переписывать «Наставления благородным женщинам» ещё сорок раз!
