— Хорошо, господин.
Жена с сестрой отвесили мужу и брату поклон, к которому присоединилась названная дочь.
Выйдя во двор, супруга хозяина дома обратилась к монашке:
— Полагаю, дорогая золовка, Ио сегодня лучше побыть в комнате. Пока она полностью не восстановила свою речь и не вспомнила правила поведения, ей не стоит общаться с другими членами семьи.
Платина мысленно усмехнулась. Новоявленная родственница не только избегает называть её «госпожой», откровенно демонстрируя своё доминирующее положение, но и собирается запереть в четырёх стенах, совершенно не интересуясь мнением названной дочери своего господина.
Амадо Сабуро бросила тревожный взгляд на свою молодую спутницу, но та постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, словно разговор её совершенно не касался.
— Вы же знаете этих девчонок, — скорчила милую гримаску жена начальника уезда. — Они и так уже много чего напридумывали об Ио, а если ещё начнут приставать с расспросами.
Она досадливо фыркнула.
— Вы собираетесь скрывать от них приёмную дочь моего брата? — удивилась монашка.
— Что вы, госпожа Сабуро, — очень натурально обиделась собеседница. — Я скажу им всю правду перед церемонией почитания предков, где господин официально объявит об удочерении Ио. А пока им хватит знать и того, что она наша родственница.
— Наверное, это разумно, дорогая невестка, — нерешительно пробормотала золовка и вновь посмотрела на девушку.
— Если нужно, я могу и в комнате посидеть, — пожала плечами та.
— Я с вами, — тут же заявила монашка и обратилась к жене чиновника: — Прикажите, пожалуйста, принести нам чаю.
«И конфет», — мысленно присоединилась к её просьбе Платина.
Однако озвучивать своё пожелание всё же не решилась. Старшая супруга будущего папаши и так на неё крокодилом смотрит.
В комнате они застали двух служанок. Уже знакомую Усую и женщину чуть старше, одетую победнее, с круглым, щекастым лицом. Те как раз заканчивали уборку.
Не обращая на них внимания, сестра начальника уезда села за стол, знаком предложив Ие расположиться напротив.
Сложив тряпки в деревянный тазик, служанки поклонились и вышли.
Повинуясь какому-то странному чувству, девушка подошла к стоявшей в углу корзине, сразу же сообразив, что прикрывавшая её плетёная крышка лежит немного не так.
— Что такое, Ио-ли? — встрепенулась спутница.
— Здесь слуги такие любопытные или их хозяйки? — усмехнулась та, перебирая вещи. Сумку на молнии, кажется, открывать не решились, а вот под сложенные плащи явно заглядывали да и узел с тряпками, кажется, тоже развязывали.
— Вы хотите сказать, что эти негодяйки копались в корзине?! — охнула собеседница.
— Очень может быть, Сабуро-ли, — подтвердила Платина, тут же предупредив закипавшую собеседницу: — Только не надо никому ничего говорить и ругаться.
— Это ещё почему?! — возмущённо фыркнула монашка. — Как они посмели трогать ваши вещи без разрешения?! Нет, я немедленно скажу старшей невестке, и пусть их примерно накажут.
— Я боюсь, что служанки не сознаются, и я буду выглядеть лгуньей, — поделилась своими опасениями путешественница между мирами. — Или того хуже. Они во всём признаются, расскажут старшей госпоже о моей сумке, о штанах и… прочих предметах. А мне бы этого не хотелось.
Собеседница осуждающе покачала головой.
— Самое лучшее — делать вид, будто ничего не случилось, — продолжала Ия. — Тогда всё, что наговорят служанки, будет выглядеть как сплетни глупых девчонок.
— Может, вам лучше избавиться от этих вещей? — понизив голос, предложила спутница.
Прежде чем девушка успела ответить, принесли чай. Дождавшись, когда Усуя разложит по столу тарелочки с какими-то разноцветными яствами, поставит поднос с чайником и чашками, а потом выйдет, отвесив обязательный поклон, Платина пожала плечами.
— Я хотела так сделать. Но потом подумала, а зачем? Помните, вы рассказывали мне о какой-то стране за океаном? Их купцы появились у вас не так давно.
Наливавшая кипяток в белую пиалу собеседница согласно кивнула.
— В их медицинском трактате я видела рисунок шприца. Только там он сделан из стекла и серебра.
— Вот видите. Все знают, что у них можно достать самые непривычные вещи, — сказала Ия. — Но сами эти товары здесь мало кто видел.
Подумав, монашка и с этим согласилась. Корабли из-за океана приходят очень редко, и того, что они привозят, крайне мало на всю огромную Благословенную империю. Большая часть заокеанских диковинок попадает прямиком в столицу, кое-что остаётся в портовых городах, а здесь, далеко от моря, их, возможно, вообще нет.
— Вот я и буду говорить, что вещи оттуда, — объявила Ия. — А уж как они попали к тому лавочнику, у которого я жила, мне неизвестно.
— Всё равно это рискованно, — покачала головой спутница.
— Я же не буду показывать их первому встречному, — усмехнулась девушка и поспешила сменить тему. — Вы знаете госпожу Андо?
— Я с ней знакома, — ответила собеседница и забеспокоилась. — Почему вы не пьёте чай?
— Пока не хочу, — поморщилась Платина. — Расскажите мне о ней?
— Даже если не хотите, всё равно наливайте и пейте потихоньку. — наставительно проговорила сестра чиновника. — Отказываться невежливо. Это я привыкла к вашим манерам, а другие могут и обидеться.
Только дождавшись, когда она наполнит горячей водой чашечку с брошенной на дно сушёной травкой, женщина заговорила.
Судя по её словам, эта самая Андо — бойкая старушка шестидесяти с лишним лет и в самом деле образец добродетели, знаток этикета, тонкая ценительница поэзии и живописи.
Родом она из центральной провинции Дайлао, четвёртая или пятая дочь богатого рыцаря от одной из наложниц. Тем не менее Эоро получила хорошее образование, поскольку отец её на обучении детей не экономил.
Её выдали замуж за многообещающего чиновника из губернской управы. К сожалению, в Дайлао сменился губернатор, и господину Андо пришлось уехать в Хайдаро на должность помощника податного инспектора. Восприняв это назначение как опалу, он расстроился и допустил промах по службе, в результате чего оказался в Букасо, где совсем недолго прослужил смотрителем рынков.
С момента своего появления в городе Эоро Андо стала пользоваться уважением местных дворянок. До смерти мужа она часто устраивала приёмы, где благородные дамы собирались попить чаю, поговорить, послушать стихи, музыку или полюбоваться картинами. Её сын, блестяще сдав государственный экзамен и получив учёное звание, вернулся в Букасо, где стал одним из помощников начальника уезда. Он женился на дочери наложницы рыцаря Огаво. Но через два года супруга умерла во время родов. С тех пор господин Джуо Андо начал злоупотреблять алкоголем, часто пренебрегать своими обязанностями и скатился до должности простого писца. Но он тихий, безобидный человек, из тех, кто топит своё горе в вине.
