– Кто это так опаздывает? – крикнул Маттео, вбежав в прихожую. Он был уверен, что увидит бывшего ученика Корицы. Они хорошо ладили и в свободное время частенько играли в видеоигры.
– Синьора Гиацинта… – едва слышно произнесла Марта.
– Ох, не нужно звать меня синьорой, – заявила женщина. Она стояла, держа спину идеально прямо, но, казалось, ей было неловко.
Маттео застыл на месте. Только не это. Что скажет Корица? А Даниеле? Как он отреагирует?
– Мне сказали, что моя сестра здесь, и, возможно, не одна. Я могу поговорить с ней? – реши тельно спросила гостья.
– Думаю… да, – пробормотала Марта. Она не знала, как лучше сообщить Корице о неожиданном визите сестры. Праздник, подготовленный с такой любовью, был безвозвратно испорчен. Неожиданно из коридора послышался голос Корицы:
– Марта, мы подали все бава…
Корица замерла на пороге. Меньше всего она ожидала увидеть свою сестру. На мгновенье у нее потемнело в глазах. Женщина решила, что ошиблась и что у нее начались галлюцинации.
– Эй, мы же должны игра… – Даниеле, вбежавший в прихожую, тоже запнулся на полуслове. Он искал Маттео, но застыл на месте, увидев маму.
Последовала долгая пауза. Марта смотрела на Маттео, который смотрел на Даниеле, который смотрел на Гиацинту, которая смотрела на Корицу, которая смотрела на Марту.
Наконец тишину нарушил Даниеле.
– Что ты здесь делаешь? – сухо спросил он. Его захватили эмоции, и он убежал в ванную.
– Да… Что ты здесь делаешь? – повторила Корица, опустив голову. Ее голос прозвучал иначе. В нем было удивление, возможно, даже легкая грусть.
– Что случилось с Даниеле? У него было такое лицо… – спросил неожиданно показавшийся на пороге Андреа. Он только что столкнулся с Даниеле в коридоре и успел заметить красные глаза и яростно сжатые кулаки.
Теперь Андреа застыл, словно натолкнулся на невидимую стену.
– Он просто был рад увидеть свою мать, – с грустной улыбкой ответила Гиацинта.
Все смущенно опустили головы. Наконец Корица взяла ситуацию в свои руки.
– Вы не могли бы оставить нас наедине? – попросила она.
Корица понимала, что избежать разговора не получится. Пришло время разобраться со своим прошлым.
Андреа кивнул Марте и Маттео.
– Гости нас заждались, – сказал он и посмотрел на жену. В его взгляде читалось: «Если тебе понадобится помощь, я рядом».
Корица переложила верхнюю одежду гостей на пол и села на скамейку. Гиацинта немного поколебалась, но тоже устроилась рядом.
– Не ожидала увидеть тебя здесь, – начала Корица.
– Я надеялась, что Даниеле у тебя, – ответила ее сестра.
– Разве ты не знала, что он здесь?
– Нет!
– Но он сказал, что это ты отправила его ко мне!
Гиацинта уставилась на свои туфли.
– Он сам уехал, – призналась она. – Все это время я пыталась дозвониться до него, но он не брал трубку, только отвечал на сообщения. Я не слишком переживала, потому что иногда он так себя ведет. Но позавчера я вернулась домой и нашла лишь записку.
Гиацинта порылась в карманах пальто и достала небольшой клочок бумаги. Корица быстро пробежала текст глазами:
– Значит, он сбежал из дома… – прошептала она.
Гиацинта кивнула.
– Даниеле вспомнил о тебе, – сказала она. – Неудивительно, я ведь часто рассказывала ему о нас. Он давно хотел познакомиться с тобой, но я никак не решалась приехать. Когда я нашла записку, то чуть с ума не сошла, но потом подумала: к кому он мог пойти? Вот почему я здесь. Я нашла твою кондитерскую, и тот юноша привез меня сюда.
Корица посмотрела на сестру. Значит, Гиацинта не забыла ее.
– Ну и ну, а Даниеле не так-то прост! – воскликнула женщина, пытаясь отвлечься от воспоминаний.
– Верно.
– Он ведет себя как взрослый.
– Ему пришлось быстро повзрослеть. С такой-то матерью…
Корица снова посмотрела на сестру. Она не ожидала услышать подобные слова от нее, всегда такой самоуверенной и гордой. Неожиданно Корица ощутила прилив нежности. Теперь, когда они обе повзрослели, весь гнев и обида рассеялись.
– Я уверена, что ты была отличной матерью, – возразила Корица. Она сказала это, чтобы приободрить сестру: ведь она действительно так думала. Даниеле не вырос бы таким талантливым без поддержки мамы.
– Я так не думаю. И уж точно я не была хорошей сестрой, – признала Гиацинта, теребя ручку своей сумочки. Она была того же зеленого оттенка, что и платье Корицы.
Корица молчала.
– Прости, что исчезла из твоей жизни, – продолжила Гиацинта. – Мне было тяжело, но я никогда не признавалась в этом. Просто не было сил вынести критику отца, а потом еще ты встала на его сторону…
– Я?
– Да, ты всегда была любимицей папы. В твоих руках все ладилось, и ты всегда поддерживала папу. В итоге я поняла, что стану самой собой, только если уйду. Дома я словно задыхалась и… понимала, что все равно мне никогда не сравниться с тобой.
Корица вскинула голову. Что имеет в виду ее сестра?
– Ты всегда была лучшей из нас двоих, – продолжила Гиацинта. – Папа постоянно попрекал меня. Он все время говорил, что я должна учиться у тебя, что я никогда не стану похожей на тебя и что только тебе суждено творить великие дела, пока я…
Корица не могла поверить своим ушам.
– Но он тебя обожал! – не выдержала она. – Стоило тебе только коснуться клавиш фортепиано, как он заходился в восторге! Это я чувствовала себя никчемной… Это я была черной овечкой. Папа так хотел, чтобы я стала флористом, а я вместо этого начала печь пирожные! Поверь, мне тоже пришлось нелегко. Он не одобрял мой выбор.
– Ох… фортепиано. Один раз папа выследил меня. Тайком пробрался на мой концерт в джаз-клубе. И знаешь, что он сказал мне в гримерной? Ни одного комплимента. Только то, что он не может видеть, как я играю в кабаках, и что я должна вернуться домой, иначе стану никем. Он так и сказал – в кабаках. В том клубе играли лучшие музыканты, и я так гордилась! Но папа все испортил.
Корица вспомнила, что, вернувшись в тот день, отец ничего не сказал, и она обиделась на Гиацинту. Тогда она решила, что сестра никогда не вернется домой.
– Я продолжила жить одна, – сказала Гиацинта. – Время шло, и вернуться домой было все сложнее. Но я никогда не забывала о тебе и, как могла, пыталась узнать хоть какие-то новости.
