У нас четверо детей, двое мальчиков и две девочки. Как в сериале «Зажигай со Стивенсами»! Все они очень одаренные игроки. Внуков у нас пока нет.
Недавно мы продали теннисную школу, и теперь у нас есть время ставить галочки в списке жизненных достижений! Если бы только он у нас был! Ну да ладно.
– Кристина?
Она подняла глаза на Этана: сегодня он в бирюзовой рубашке, стоит у входа в ее отсек, сияя здоровьем и оптимизмом. «Эти молодые ребята, они как хреновы кролики „Энерджайзер“», – со вздохом сказал Кристине один из детективов, а он был на пятнадцать лет моложе ее, но она поняла, о чем он.
– История поисковых запросов Джой Делэйни за день до ее исчезновения, – сказал Этан, подавая ей лист бумаги. Относящиеся к делу строчки он выделил желтым.
Джой задала Google такие вопросы:
Как понять, что пора разводиться?
Развод после шестидесяти.
Как влияет развод на взрослых детей?
Выдыхается ли виски?
– Так вот как обстояли дела с их безупречным браком, – произнесла Кристина.
– Да. – Этан на миг склонил голову, словно в память об умершем, но сразу поднял ее и оживленно сообщил: – У меня есть еще сведения о ее разговоре по телефону. За час до того, как она отправила сообщение…
– Если она его отправила… – уточнила Кристина.
– За час до того, как было отправлено сообщение, – скорректировал сам себя Этан, – состоялся сорокаминутный телефонный разговор с доктором Генри Эджвортом. Он пластический хирург, сорок девять лет, женат, двое детей. Сейчас находится за океаном и не отвечает на наши звонки.
– Пластический хирург? – Кристина нахмурилась. – И куда это пристроить?
Это никуда не встраивалось.
– Записалась к нему, чтобы изменить внешность? – предположил Этан.
– Да. Потому что замешана в делах мафии, – парировала Кристина.
– Поискать потенциальные связи с организованной преступностью? – с энтузиазмом спросил Этан.
Кристина посмотрела на него: не шутит ли? Непонятно.
И ровным голосом произнесла:
– Нам нужно проверить все потенциальные связи.
Этан кивнул и опустил взгляд в свои записи:
– После Дня святого Валентина был ужасный ливень с градом.
– И ты думаешь, ей настучало по голове градинами и теперь у нее амнезия?
Этан посмотрел на нее. Теперь уже он пытался определить, шутит ли Кристина.
– Какие-нибудь подвижки с этой их гостьей?
– Я подбираюсь к ней, – ответил Этан.
– Хорошо. Потому что мне кажется, все дорожки сходятся к ней.
Глава 20
День отца
В День отца Джой проснулась поздно и хорошо отдохнувшей. Она лежала посреди кровати вниз лицом, раскинув руки, как ребенок. На простыне остался небольшой влажный кружок от вытекшей изо рта слюны. Стэна рядом не было. Весеннее солнце лилось в окно и пригревало голые ноги, торчавшие из-под футболки. Из сада до нее доносился запах жасмина, а с кухни – бекона. Наверное, Саванна готовит завтрак.
Джой непозволительно быстро привыкала к тому, что кто-то готовит и убирает на кухне вместо нее. Вот каково, вероятно, быть знаменитостью. Неудивительно, что они так харизматичны и бодры на телешоу. Она чувствовала, как с каждым днем становится все харизматичнее и бодрее.
На самом деле Саванна обращалась с ней и Стэном так, будто они были гостями в студии, а она – ведущей программы, очарованной сложным сюжетом их достославной жизни. Ей хотелось знать о них все: как они играли в теннис, как открыли теннисную школу, про клуб, про детей. Саванна задавала вопросы, которые, Джой была в этом убеждена, никогда не удосужились бы задать ее собственные дети: «Когда вы поняли, что подходите друг другу?»
– Сразу, как только увидел ее, – ответил Стэн.
Говоря это, он сидел, а Джой стояла, и он схватил ее за талию и притянул к себе, так что она плюхнулась к нему на колени.
Джой увидела свой брак юными, заинтересованными глазами Саванны: прочным и ценным, как антикварная вещь, отполированная возрастом и мудростью. Саванне, вероятно, самой хотелось таких отношений, как у них. Отношений, результатом которых становятся дети, прекрасный дом, успешный бизнес и полки с фотографиями с дней рождений, ланчей на Пасху и в рождественское утро.
Джой стояла под душем, подставив лицо под струйки воды, и вспоминала постыдные моменты, которые никто не фотографировал:
собственное лицо, искаженное яростью, с летящей из перекошенного рта слюной,
затылок уходящего Стэна,
они сидят в машине, которая застыла на обочине, четверо детей притихли на заднем сиденье, а у нее самой сердце колотится в ритме тиканья секундной стрелки часов.
Джой вздрогнула, шампунь попал ей в глаз. Разумеется, грязными секретами они с Саванной делиться не станут. У всякой честности имелись свои пределы, не важно, что там происходит с их пожилыми лобными долями.
Шампунь щипал адски. Джой яростно заморгала, массажными движениями втирая в голову кондиционер для объема волос, который ее парикмахерша Нарель посоветовала использовать раз в три дня. Рекомендованный Нарель режим ухода за волосами был сложен, но Джой получала много комплиментов в адрес своих волос и любила Нарель как сестру или, скорее, так, как должны любить друг друга сестры. Ее собственные дочери любили друг друга, но в любой момент времени одна, как правило, была чем-нибудь обижена, возмущена или изумлена поведением другой.
Наклейка с ценой шампуня до сих пор не отклеилась от задней стороны флакона. Стэн скажет: «Из чего это сделано? Из золотой пыли?» Джой отскоблила бумажку ногтем, скатала ее между пальцами в крошечный шарик, уронила и столкнула пальцем ноги в сливное отверстие.
Да, Саванне, определенно, ни к чему знать, сколько раз за прошедшие пятьдесят лет Джой и Стэн влюблялись друг в друга и начинали ненавидеть один другого; как страстно, до тошноты временами ненавидела Джой Стэна; как, когда трое младших детей были совсем маленькими, их родители всерьез обсуждали и говорили, словно о чем-то само собой разумеющемся, почти с удовольствием, что им надо разъехаться на год; как Джой верила, что это наверняка произойдет; как Бруки стала ребенком-сюрпризом, зачатым в момент случайного примирения родителей; как это вызвало ощущение полного обновления отношений; как столь явная угроза разрыва сблизила супругов и сделала их отношения более глубокими и богатыми, но потом они снова сбились с пути, и вся эта любовь, все это счастье медленно и незаметно расплывались, будто просачивались в какую-то невидимую крошечную течь.
Однажды Эми сказала Джой, что она не представляла, каким одиноким чувствует себя человек, когда живет один. Джой хотелось ответить ей, что можно быть одинокой и замужем, что было время, когда она изо дня в день просыпалась, раздавленная гнетущим чувством одиночества, и при этом готовила завтрак для четверых детей.
