В то же время и в завершающей кампании мировой войны сохранилось подчинение флаг-капитану по оперативной части разведывательных (контрразведывательных) и организационных подразделений, которые, по авторитетному мнению вице-адмирала Ю. А. Пантелеева, «еще не получили в системе службы штаба своей полной и законной самостоятельности»
[347].
Важной особенностью функционального статуса командующих флотами во время Первой мировой войны являлось совмещение ими задач управления оперативно-стратегическим объединением с одной стороны и функций непосредственного вождения флота (эскадры) в бою, то есть, по существу, деятельность в роли командира тактического звена — с другой. Так, адмирал А. А. Эбергард лично управлял силами с борта своего флагманского корабля — линкора «Евстафий» — в обоих боях Черноморского флота с германо-турецкими крейсерами «Гебен» и «Бреслау» — 5 (18) ноября 1914 г. у м. Сарыч и 29 апреля (10 мая) 1915 г. у Босфора. При этом, как нам кажется, с расширением масштабов и ростом интенсивности боевой деятельности первая функция постепенно вытесняла вторую. Этим обстоятельством было обусловлено появление еще одного элемента системы управления — командных пунктов флотов. Так, в течение первой кампании командующий Балтийским флотом управлял подчиненными силами с борта одного из боевых кораблей (броненосные крейсера «Рюрик» или «Россия»), не приспособленных к размещению командного пункта с многочисленным персоналом; поэтому канцелярия, типография и часть личного состава штаба располагались на учебном судне «Воин». Такое положение явно не способствовало повышению качества работы штаба, и с начала навигации 1915 г. командующий и его штаб (за исключением размещенных на берегу интендантского отдела и отдела комплектования
[348]) стационарно дислоцировались на борту судна «Кречет», специально оборудованного для выполнения функций штабного корабля
[349] и, по свидетельству Д. В. Ненюкова, бывшего «очень удобным для жизни и работы большого штаба»
[350]. На Черноморском флоте в аналогичной роли выступал старый линейный корабль «Георгий Победоносец»; правда, с увеличением численности штаба в начале 1917 г. на нем была оставлена только оперативная часть, остальные подразделения штаба разместились на берегу
[351].
Линейный корабль «Евстафий»
Броненосный крейсер «Рюрик»
Впрочем, практика выходов командующего флотом с небольшим походным штабом (как правило, начальник штаба, оба флаг-капитана, флаг-офицеры, флагманские артиллерист и штурман
[352]) в море для непосредственного командования корабельными группировками сохранялась на протяжении всей войны, что, очевидно, было связано с несовершенством средств связи, не всегда позволявшим организовывать устойчивое, непрерывное, оперативное и скрытное управление силами с командного пункта, удаленного от района боевых действий. Однако в кампаниях 1916 и особенно 1917 гг., когда по мере совершенствования средств радиосвязи они постепенно занимали ведущее место среди средств управления
[353], подобные случаи стали скорее исключением. Этому способствовало и повышение роли систематических боевых действий как формы оперативного применения сил флота. Непрерывный характер вооруженного противоборства требовал совершенствования структуры штабов и организации их работы для эффективного решения разнообразных задач по единому замыслу и плану, с использованием систематизированных данных об обстановке на театре
[354].
Линейный корабль «Георгий Победоносец»
Заметим, что сложившийся стиль работы флотских штабов в известной мере отличался от стиля деятельности органов военного управления в армии. Так, С. Н. Сомов с некоторым недоумением отмечал: «Общий тон, царивший в штабе, скорее напоминал светский салон, чем управление воинской части, да еще во время войны. Надо отдать справедливость, что все чины штаба были подтянуты, изысканно вежливы и любезны. За время моей службы при адмирале Эбергарде мне ни разу не пришлось слышать в штабе повышенный или хотя бы недовольный голос»
[355].
А. В. Колчак
Весьма любопытно еще одно замечание С. Н. Сомова: если при А. А. Эбергарде «работа в штабе шла полным темпом, с соответствующим военному времени напряжением, но без показной шумихи и крикливых фраз», то после вступления в должность комфлота вице-адмирала А. В. Колчака «исчезло и былое спокойствие, вместо которого частенько царило нервное настроение, являвшееся результатом резкости, а подчас и грубости нового командующего флотом», который установил «нервный, суетливый темп работы штаба»
[356]. Подобное наблюдение сделано и другим компетентным современником — начальником штаба Севастопольской крепости генерал-майором Ф. П. Рербергом: «Он (А. В. Колчак. — Д. К.) раздражался по любым вопросам и начинал горячиться и кричать, швыряя телефонную трубку или пресс-папье в случаях, когда достаточно было спокойно приказать»
[357].
