Что остается делать в такой ситуации радикалам, Чернышевский попытался показать в знаковом для своего времени романе «Что делать?». Оставим пока в стороне центральные для этого произведения сны Веры Павловны и появление в них «дамы в розовом», олицетворявшей собой революцию, и поговорим о проблемах морали. Ведь именно они оказались для писателя-социалиста необычайно важны не только сами по себе, но и с радикально-просвещенческой точки зрения.
Преклонение перед фетишами официальной морали всегда приводило к незыблемости сословных предрассудков, а в конечном итоге и к укреплению самодержавной государственности. Оно вело к победе своего рода этического тоталитаризма, то есть создавала некую замкнутую систему, не оставлявшую человеку возможности для свободного выбора. Именно против такого этического тоталитаризма, другое дело, насколько осознанно, выступили русские нигилисты. Чернышевский, ратовавший, как просветитель новой формации, за раскрепощение личности, делал то же самое, только гораздо серьезнее, тоньше, убедительнее.
Он писал о том, что антагонистическое общество порождает двойную бухгалтерию, при которой цинизм «верхов», живущих в свое удовольствие, дополняется их призывом к массам потерпеть во имя каких-то не слишком внятно сформулированных абстракций. От имени общества, называя себя его представителем, в подобном случае всегда выступает государственный аппарат. Он, являясь, по сути, коллективным эгоистом, требует от отдельных граждан постоянного проявления альтруизма и карает их в случае отказа от «самопожертвования» во имя якобы блага страны. Именно такое положение дел заставило Чернышевского сосредоточить свое внимание на эгоизме, как нравственно-политическом понятии.
По его словам, в обществе существуют три вида эгоизма и, соответственно, три рода нравственности. Первый из них порожден лишь стремлением к потреблению и удовлетворению собственных, не имеющих никаких границ, желаний. Второй – эгоизм тоже грубый, но обусловленный реальными нуждами и условиями не столько жизни, сколько выживания основной массы населения. Наконец, третий – разумный эгоизм, который позволяет человеку по своей воле и собственному выбору действовать в интересах трудящихся масс. Собственно, по законам разумного эгоизма и живут все герои романа «Что делать?».
Таким образом, Чернышевский строит свою этику не на отрицании эгоизма, а на возведении его в новую степень, делая эгоизм неотъемлемой частью нравственности. Он полагает, что нельзя навязывать декретом добрые чувства, а надо просветлять то, что дано. «Прежде всего в самих себе истребить все следы отжившего, пропитать насквозь себя принципами новой морали, морали будущих людей». И далее следует важнейшая для Николая Гавриловича сентенция: «Расчетливы только добрые поступки, рассудителен тот, кто добр и ровно настолько, насколько добр». Говоря о выгодности добра, Чернышевский имеет в виду не богатство, преуспеяние в жизни, славу и т. п., он ратует за внутреннюю перестройку души. Вождь радикалов начала 1860-х гг. был уверен, что нравственность, основанная на внутренней необходимости, на духовной потребности человека, неизмеримо выше нравственных законов, соблюдаемых из чувства долга или ощущения необходимости жертвы.
Кстати, слово «жертва» в его лексиконе вообще отсутствовало, оно было, по словам вождя радикалов, таким же оксюмероном, как «сапоги всмятку». Из этих представлений вытекало, по крайней мере, два важных обстоятельства. Сам Чернышевский прекрасно понимал и неоднократно упоминал о том, что «нельзя приневолить человека быть счастливым по-нашему». Это, в свою очередь, придавало разумному эгоизму, отстаиваемому им, вид действительно свободного выбора каждого индивидуума.
К сожалению, необычайно важный для понимания нравственно-политической позиции Чернышевского призыв не был воспринят революционерами, считавшими себя его последователями. Они рассуждали примерно так: народ не понимает своей пользы, он забит и темен. А потому для их же пользы массы надо заставлять бороться за светлое будущее. Заставлять любыми средствами, вплоть до: «…не мешает их посечь, чтоб в революцию завлечь». Поэтому ненависть к самодержавию легко соединялась в сознании такого революционера с высокомерным презрением к массе «непросветленных и непосвященных». Отсюда оставался один, достаточно незаметный шаг до радикального авантюризма и экстремизма.
А ведь в романе «Что делать?» Чернышевский доходчиво и ярко рассказал, как должны себя вести и во что верить «новые люди». Роман действительно стал своего рода библией революционеров. Недаром один из его восторженных поклонников говорил, что в мировой истории «было три великих человека на земле: Иисус Христос, апостол Павел и Чернышевский». Молодого читателя подкупало в романе то, что самые запутанные теории в изложении автора этого произведения выглядели азбучно ясными, он сумел предоставить читателям в готовом виде продукты длительного развития европейской мысли. В результате радикальная молодежь получала готовую модель единственно достойного поведения «нового человека».
Подобные люди не просто живут своим трудом, они любят свои занятия, находят в них удовольствие и пользу, причем не только для себя, но и для других. Личные интересы «разумных эгоистов» во всем совпадают с действительно общественными, то есть их эгоизм, вмещая в себя любовь к человеку и человечеству, делался явлением не столько психологическим, сколько политическим. Они свято верили в преобразующую силу мысли, а традиционные грех и раскаяние в таком случае уступали место трезвому размышлению, вернее, расчету. Нетрудно заметить, что добро у Чернышевского естественным образом совмещалось с понятием личной и общественной пользы.
Роман утверждал, что «новое» меньшинство уже осознало несовершенство существующего мира, осталось убедить в этом упорствующее в своих заблуждениях большинство. Произведение Чернышевского преследовало три главные цели: помощь в появлении и становлении когорты «новых людей»; попытку составить план переустройства общества на социалистический манер; провозглашение необходимости создания революционной организации, способной возглавить борьбу народа с самодержавным режимом. Новое общество на страницах романа выглядело следующим образом: происходит соединение труда и собственности в одних и тех же руках; исчезают классы рабочих и нанимателей их труда; уничтожается трехчленное деление конечного продукта: рента, прибыль, оплата труда – они также соединяются в одних руках. Ликвидируются непроизводительные виды труда, распределение всех благ строится по уравнительному принципу. Предусмотрено участие трудящихся как в управлении всеми делами производства, так и в общественной жизни страны.
Вклад Чернышевского в разработку и пропаганду идеологии революционного лагеря России весьма важен, но далеко не прост для понимания. Признавая революцию единственно возможным средством построения справедливого общества, он не абсолютизировал возможности крестьянского восстания, не управляемого и направляемого революционной организацией. Видя в сельской общине важный фактор построения социалистического строя, он не считал ее готовым зародышем социализма. Отстаивая идею создания подпольной организации, Чернышевский никогда не скатывался до заговорщической тактики. Ратуя за «выработку новых людей», он понимал, что этот процесс затронет относительно узкий круг лиц, время триумфа которых настанет еще очень не скоро.
