«Хлопец Морфи нэ бажаэ шоб из ным балакалы, та ото ж».
– Я шкуру твою спас, чмо ты дибильное! Повторяю еще раз: ты сам облажался на простом задании для этого психопата Сайма. И ты тоже, – рявкаю на Форрестера.
– Я иво…
– Знаю, его партнер.
– Вот именно, – с вызовом говорит Форрестер.
– А чё это ты в бизнес-классе рассижуешься? – стонет Спад. – Это ж я тут больной!
Майки и даже Юэн через проход, вырвавшийся из объятий Трансвиля, смотрят на меня с осуждением.
– Ась? А что, если я доплатил? В нормальных обстоятельствах я бы с превеликим удовольствием раскошелился на билеты в бизнес-класс для вас, ребята, да вот цены кусались. Я не мог провести оплату через счет компании: вы же не служащие «Коллег». – Делаю паузу. – Налоговая встала бы на дыбы, а мне сейчас, спасибо, не нужна проверка этих ебаных хуесосов. Кроме того, – смотрю на Майки, – я думал, что ты, как ценный партнер Вика Сайма, присоединишься вместе со мной к кейт-уинслетам, Мигель.
Форрестеру остается только молча это проглотить.
Возвращаюсь в бизнес-класс, но хабалка, ранее известная своей эксцентричностью, по-прежнему парится и ошеломленно молчит. Поскольку этот надломленный педик теперь уже мало меня интересует, решаю поболтать со стюардессой – той, что разносила напитки. Кажется, я подметил ебливый блеск в ее блядовитых глазках. Немного флиртую с Дженни и в конце концов спрашиваю, по ее мнению, нет ли спроса на мужские эскорт-агентства типа «Коллег» у таких путешественниц, как она. Она говорит, что, безусловно, есть такая вероятность, и мы обмениваемся контактами. Приятно провожу время, хотя Дженни вынуждена изредка сачковать, обслуживая понурых бизнес-зануд, с которыми мне приходится делить эту часть салона. Затем объявляют, что через пятнадцать минут мы приземляемся. Быстро чешу обратно к самым дешевым местам, прикинув, что пора сообщить Спаду хорошую новость.
Мёрфи в отключке. Его голова со слезящимися глазами, сопливым носом и слюнявым хайлом покоится на плече запарившегося Форрестера. Осторожно бужу, и Спад подрывается.
– Дэниэл, мин херц, боюсь сказать, но мы не были с тобой до конца честны.
Спад моргает спросонья и таращится на меня в непонятке:
– Чё… на чё ты намекаешь?
Смотрю на Юэна, и они с Форрестером оба напрягаются в угрюмом беспокойстве, а я сажусь в проходе на кортаны. Потом поворачиваюсь обратно к Спаду:
– Называй это поэтической вольностью, призванной укрепить дух пациента и добиться его сотрудничества для облегчения нашей задачи.
– Чё… – он трогает рану, – чё вы сделали?
– Мы не вырезали у тебя почку. Мы же не мясники.
Спад вытягивает шею в сторону Юэна, тот подтверждает:
– У тебя по-прежнему две почки.
– Но… но чё я тада тут делаю? Зачем мы в Берлин летим? Откудова рана взялася?!
Пара пассажиров оглядываются на его пронзительное тявканье. Зыркаю на Майки, потом на Юэна и, подавшись вперед, шепчу:
– Пойми, мы с тибя ничё не вырезали, а, наоборот, кой-чиво засунули.
– Чё?
– Герыч: несколько кило неразбодяженного фармацевтического героина. – Поворачиваюсь на 180 градусов. Жирная свиноматка, развесившая уши, вроде как возвращается к своему вязанью. – Видно, в Берлине щас голяк. Чё-то связанное с большой облавой.
– Вы засунули в меня герыча? – в недоумении выдыхает Спад, а потом смотрит на Юэна.
Тот наклоняется ко мне, но Майки жестко тянет его обратно на место.
Мой зять не может на него смотреть.
– Слышьте, када приземлимся, я сразу ж на хату валю…
– Как скажешь, кор, но я бы тебе не советовал, – подчеркиваю, сканируя местность и снова подтягиваясь поближе. – Жидкости твоего организма скоро растворят латексную упаковку, и старый добрый принц Гарри попадет к тибе в кровь. Нехилый способ отбросить коньки! Када-то мы думали, чё так оно в итоге и будет! Ну и… Тотоха до сих пор в руках у Сайма, помнишь?
Спад откидывается на спинку, вытаращив глаза и раззявив рот, и пытается осмыслить весь ужас и беспомощность своего положения. Мне его жалко. Он дурак, что взялся за эту работу, дибил, что взял с собой собаку, и шизоид, что оставил ее с товаром голодной и без присмотра. Но, как всегда бывает с теми, кто страдает такой болезнью, как бедность, наказание чересчур суровое.
– Как ты мог? – вопит он на Юэна. – Ты ж лепила, нах! – Он рвется через проход, кидаясь на моего зятька и загребая воздух.
Майки хватает его и тянет обратно на место:
– Спокуха, Спад, швы, бля, разойдутся!
Вяжущая страхолюдина снова переводит взгляд на свой сраный свитер, чтобы удостовериться, что последнее замечание относилось не к ее трудам. Законченная одежка достанется несчастному племяннику или племяннице, обеспечив им ритуальные избиения на площадке за тормознутость.
– Я не виноват! – оправдывается Юэн.
Умоляю Спада одуматься:
– Ты считаешь, мы хотели этого дурдома? Сайм буквально приставил нам дуло к виску, Дэнни. Ты из первых рук знаешь, как он орудует. Он собирался убить нас всех, всех блядских членов наших семей и каждого пиздюка, с которым мы когда-либо сидели рядом! Спустись на землю!
Майки отворачивается.
– Бизнес-партнер, – с мольбой бормочет он, отмазываясь.
– Но это ж… это ж все непрально. – И, ё-мое, мой старой дружбан, несчастный Дэнни Мёрфи с Лита, начинает, нахуй, рюмить прямо здесь в самолете. – Просто это все-все непрально!
Обнимаю эти косточки, что зовутся плечами:
– Все так, все так, бро, но мы можем это утрясти…
– Угу, все так, но кто нас втянул в дурдом, проебошив простую доставку? – неожиданно гавкает Майки, поворачиваясь к павшему духом попутчику. – Мы с Больным пытаемся этот дурдом исправить!
– Говори за себя, – я ему, – меня шантажирует, запугивает, вовлекает в этот ебаный кошмар твой бизнес-партнер.
Майки малехо насупливается.
– А ты пытаешься это компенсировать… шантажируя меня, – цедит Юэн.
Стюардесса, не красотка Дженни, с которой я болтал, а невзрачная, обслуживающая плебеев бой-баба с варикозными венами, за десятки лет затраханная до старческой немощи парочкой пилотов-натуралов, без малейшего намека на искорку в этом коктейле, нависает надо мной и таранит своим раззуженным рыльником мое табло:
– Пожалуйста, займите свое место! Мы начинаем снижаться!
Уступаю, думая, что мое «снижение» стартовало уже давно, когда мине хватило дурости приехать в ебаный Эдинбург на Рождество. Эта чокнутая сучка Марианна! Решаю отплатить ей, нахуй, сторицей!
Так приятно спуститься на землю, особенно видя, как кудахчущая хабалка поучает служащих аэропорта насчет своих собачек, пока мы выходим и чешем на стоянку такси. В тачке пытаюсь разрядить обстановку рассказом о педриле и его лабрадуделях, но это выходит боком и лишь напоминает Спаду о Тотохе.
