Слава богу, Росс и сын Саймона Бен, кажется, ладят между собой. Тоже неплохо. В последние два дня Саймон появлялся редко. Приехав из Лондона вместе с Беном, Саймон беспардонно свалил бедного молодого человека на них, а сам куда-то смылся. Ну так, вообще-то, не делают. Недаром же Бен – такой смирный паренек.
Юэн находит Росса на кухне: еще в пижаме и халате, тот сидит за столом и играет в игру на своем айпаде.
– С добрым утром, сынок.
– С добрым утром, пап.
Росс поднимает голову, выпячивая нижнюю губу. «Никаких тебе сднемрождений. Ну да ладно». У сына явно на уме что-то другое.
– А Бен где?
– Спит еще.
– У вас все нормально, ребят?
Сын корчит гримасу, смысл которой Юэн не может понять, и захлопывает айпад.
– Угу… просто… – И тут Росс вдруг взрывается: – У миня никада не будет подружки! Я так и останусь до смерти девственником!
Юэн морщится. «Боже, он же спит в одной спальне с Беном. Бен – славный парень, но он старше, и он все-таки сын Саймона».
– Бен дразнит тебя из-за девочек?
– При чем тут Бен? В школе все кругом. У них у всех подружки есть.
– Сынок, тебе же пятнадцать. Все еще впереди.
Росс пристально разглядывает отца: глаза сына сначала расширяются в ужасе, а затем сужаются до щелочек. Юэну становится не по себе. Этот взгляд как бы говорит: «Ты можешь стать или богом, или посмешищем – все зависит от того, как ты ответишь на следующий вопрос».
– Сколько тебе было… – мальчик запинается, – когда ты первый раз сделал это с девчонкой?
«Блядь». Что-то твердое и тупое ударяет изнутри.
– Вообще-то, мне кажется, такие вопросы отцу не задают… – нервно произносит Юэн. – Послушай, Росс…
– Так сколько?! – командует сын в неподдельном отчаянии.
Юэн смотрит на Росса. Мальчик часто кажется ему все тем же прежним взъерошенным сорванцом. Однако некоторая поджарость и прыщеватость, ну и более угрюмое настроение указывают на продолжающуюся атаку полового созревания, а значит, и неизбежность этого разговора в той или иной форме. Но ведь Юэн мрачно предполагал, что нынешние мальчишки и девчонки смотрят экстремальную порнографию по интернету и знакомятся в социальных сетях, делают друг с другом что-то омерзительное, а затем снимают чудовищные, постыдные видео и выкладывают их в сеть. Он ожидал, что придется решать психологические проблемы, связанные с посткапиталистическим изобилием, и вот он сталкивается с классическим дефицитом. Он прокашливается.
– Понимаешь, сынок, тогда другие времена были…
Как рассказать мальчику, что школьный секс был в деревне под запретом, неизбежно подразумевая перепихон с кровным родственником? (Хотя некоторых это не останавливало!) Как рассказать, что ему уже стукнуло двадцать два и он учился в универе, когда впервые в полном объеме насладился совокуплением с женщиной? Что мать Росса, Карлотта, – тогда восемнадцатилетняя, а он уже двадцатипятилетний, но она оказалась гораздо опытнее – была всего-навсего второй его любовницей?
– Мне было пятнадцать, сынок, – решает он приукрасить один случай, когда полапал за сиськи пришедшую в гости подругу своей двоюродной сестры, и превращает его в сцену крышесъемного, безудержного проникающего секса. Что не так трудно сделать, ведь он мастурбировал, фантазируя об этом, бесчисленное множество раз. – Помню как сейчас, это ведь было примерно в такую же пору, через пару дней после моего дня рождения, – говорит он, довольный тем, как ловко напомнил. – Так что не волнуйся, ты еще молодой паренек. – Он взлохмачивает мальчику волосы. – Время работает на тебя, боец.
– Спасибо, пап. – Росс шмыгает носом, слегка успокоившись. – И с днем рожденья, кстати.
После этого Росс бежит обратно наверх в свою комнату. Не успевает он уйти, Юэн слышит, как в замке входной двери поворачивается ключ. Выглянув в прихожую проверить, он видит, как в дом прокрадывается шурин. Взгляд у Саймона не мутный, а скорее шальной, копна седовато-черных волос, выбритых по бокам, всклокочена, лицо все еще угловатое, с выпирающими скулами и заостренным подбородком. Значит, снова не ночевал дома, не воспользовался комнатой для гостей, которую ему выделили. Какая дичь: хуже подростка.
– Ты дома, Юэн, – говорит Саймон Дэвид Уильямсон с шаловливым задором и мгновенно обезоруживает Юэна, всучивая ему открытку и бутылку шампанского. – С полтинником, корешок! А сестручча где? До сих пор валяется в Ясир Арафате?
[6]
– У нее на завтра куча дел, так что, наверное, отсыпается, – сообщает Юэн, возвращаясь в кухню, ставит шампанское на мраморную столешницу и смотрит в открытку.
Там картинка с юрким фасонистым мужиком, одетым как дирижер с палочкой, под ручку с грудастыми девахами по бокам, обе со скрипками. Подпись: «ЧЕМ СТАРШЕ СКРИПОЧКА, ТЕМ ПЕСНЯ ВЕСЕЛЕЙ, ТАК ЧТО ДАВАЙ СКРИПИ ЖИВЕЙ! С ПЯТИДЕСЯТИЛЕТИЕМ!»
Саймон испепеляюще-пристально следит за тем, как Юэн рассматривает его подарок. Юэн поднимает глаза на шурина и своего гостя и неожиданно чувствует, что растроган.
– Спасибо, Саймон… Хорошо хоть кто-то вспомнил… О моем дне рождения во всей этой рождественской кутерьме обычно забывают.
– Ты родился за день до этого дибильного хиппана на кресте, – кивает Саймон. – Я помню.
– Ну, я признателен. И чем же ты занимался ночью?
Лицо Саймона кривится, когда он читает эсэмэску, выскочившую на экране.
– Кажется, проблема в том, чем я не занимался, – фыркает он. – Некоторые женщины, зрелые женщины, не принимают отказа. Жизнь – сумасшедшая череда потерь… Или, наоборот, старых знакомых. Нужно поддерживать связи – это просто правила вежливости, – подчеркивает Саймон, откупоривая шампанское, пробка со щелчком ударяется в потолок, и шурин разливает пузырящийся эликсир по узким бокалам, которые взял из горки со стеклянной посудой. – Если кто-нибудь подает тебе шампанское в пластиковом стаканчике… это не комильфо. Есть одна история, которая тебя заинтересует, в профессиональном плане, – резко заявляет он тоном, не терпящим возражений. – В прошлом месяце я был в Майами-Бич, в одном из этих отелей, где строго пользуются стеклом. Это же Флорида – там не разрешается делать ничего такого, что не представляет потенциальной опасности для окружающих: пушки за поясом, сигареты в барах, наркотики, после которых пожираешь незнакомых людей. Я, понятно, обожаю такое. Я строил глазки красоткам у бассейна, которые резвились в откровенных тонюсеньких бикини, и тут в процессе пьяных игрищ разбился стеклянный бокал. Одна из упомянутых красоток наступила на осколки. Когда ее кровь распустилась цветком в голубой воде у края бассейна, к ужасу тех, кто находился поблизости, я тут же подошел и, беря пример с тебя, проделал свой фокус «яжеврач». Потребовал, чтобы персонал принес бинты и пластырь. Их живо доставили, а я перевязал ногу девушки и помог отвести ее обратно в номер, успокаивая, что швы накладывать не нужно, но лучше немного полежать. – Он прерывает свой рассказ, чтобы протянуть Юэну бокал, и поднимает тост: – С днем рождения!
