Под взглядом инквизитора Брианна чувствовала себя так, будто снова оказалась на суде. Сделав глубокий прерывистый вдох, она решилась на ещё одно признание. Пусть даже после него он станет её ненавидеть, всё равно нужно сказать, чтобы с этого дня между ними не оставалось больше никаких тайн и секретов.
– Я всего лишь однажды сварила любовное зелье. По одному из этих рецептов, – кивнула на тетрадки ведьма. – Но не на продажу, а так, ради эксперимента…
– И что же стало с этим зельем? – осведомился Торн.
Предстояло самое сложное, и Бри даже зажмурилась, готовясь это сказать.
– Его выпили… вы… на моей кухне… Приняли за чай. Когда я это обнаружила, было уже поздно, – выдохнула она и боязливо открыла глаза, не зная, какая реакция на эти слова последует.
Ждала всякого, гнева, ярости, презрения в тёмном взгляде, но уж явно не того, что произошло. Торн вдруг поднялся, обхватил её запястья и притянул Брианну к себе. Крепко, не вырваться.
Ведьма и не вырывалась. Смотрела на него, пыталась понять, что он сейчас чувствует. Дрожала от тепла рук, которое ощущала так, словно зашла с мороза в тёплое помещение.
А инквизитор уже тянул её в сторону комнаты – к постели, которую она с утра даже убрать забыла, так торопилась в лавку.
– Не надо… – попыталась возразить Бри. – Не трогайте меня… Я не готова…
– Я весь горю! Пылаю! Только вы можете усмирить огнедышащего дракона во мне!
– Да вы просто вулкан страстей… – пробормотала она. А с виду-то и не скажешь, такой сдержанный. Вот что любовное зелье с людьми делает.
– Послушайте! – Торн схватил её за руку и прижал ладонь ведьмы к своей груди. – Как бьётся… Всё из-за вас! А ещё…
Не желая узнавать, что там у него ещё, она потянула руки на себя, но не тут-то было – мужчина держал крепко. И напирал так, что сомнений в его намерениях не оставалось. Брианна с нарастающим ужасом осознала – всё произойдёт здесь и сейчас. С инквизитором. Магией ей его не остановить, да и весовые категории явно не равны.
Торн добрался до комнаты, толкнул ведьму на постель и сам навис сверху. Бри зажмурилась. Щеки коснулось горячее дыхание, а затем…
– Открывайте глаза, трусишка, – услышала она насмешливый голос и, разлепив веки, увидела прямо над собой лицо Эйдана Торна. Оттолкнувшись от кровати, мужчина легко поднялся на ноги. Не дожидаясь, пока он передумает, ведьма последовала его примеру.
– Вы притворялись! – догадалась она, вглядываясь в него и не замечая и следа недавней страсти, от которой якобы только что сгорал влюблённый инквизитор.
– Признаюсь, – хмыкнул Торн. – К вашему сведению, любовные зелья на таких, как я, не действуют. Да и большинство ваших ведьминских зелий тоже – иммунитет.
– Так тот поцелуй… Если не под воздействием зелья, тогда… Он был…
– Настоящим, – подтвердил то, что ведьма не договорила, инквизитор.
– И всё остальное тоже… – вспомнила обо всех его знаках внимания Брианна.
– Вы так боялись, что я надругаюсь над вашим телом, и в то же время допускали возможность насилия над чужой волей. Потому что именно это делает любовное зелье. Оно порабощает человека, – добавил Торн, глядя в её лицо уже серьёзно, без недавней насмешки.
Она угрюмо молчала, сознавая его безусловную правоту и в то же время злясь то ли на него, то ли на саму себя.
– Любовь, госпожа Блэкмор, это тоже своего рода магия. Волшебство, которое рождается в сердцах людей вне зависимости от того, кто они, богачи это или нищие, ведьмы или инквизиторы. Но зельями любви, настоящей любви, не добиться.
Глава 20
Эйдан Торн
Даже сейчас, с поникшей головой, ведьма не выглядела сломленной. Его ведьма. Наказание, которое инквизитору послал кто-то свыше.
Или благословение? Надежда на счастье? Потому что без неё он себя уже не представлял.
Эйдан Торн помнил так, словно это было вчера, тот день, когда впервые увидел Брианну Блэкмор. Произошло это на одной из столичных улиц. Она шла в окружении приятельниц и резко выделялась на их фоне своими рыжими волосами. Они были как пламя. Яркие, огненные, струящиеся по плечам девушки, которая захватила всё его внимание. Тогда он пожалел, что перед ним ведьма. Потому что судьба задолго до их рождения определила роли, которые они могли бы сыграть в жизни друг друга.
Но позже, изучая материалы в библиотеке Ордена, инквизитор прочитал о случаях брака между таким, как он, и такими, как она, которые редко, но всё же заключались. Подобные браки не одобрялись, разумеется, но официально не наказывались. Это подарило ему надежду, которая рухнула, когда Эйдан Торн узнал, что у наследницы рода Блэкмор есть жених.
А потом умер отец, и ему стало не до того. Родитель Эйдана тоже был инквизитором. Да, порой так бывает, что способности передаются по наследству. Вот только этот человек его не воспитывал, Торн был внебрачным сыном и носил фамилию матери. Лишь незадолго до её смерти она рассказала ему о том, кто его отец, и познакомила их.
– Почему вы не поженились? – спросил тогда Эйдан.
– Я испугалась и рассталась с ним сама, даже не сказав, что жду ребёнка, – ответила ему мать. – Он ведь инквизитор, вся его жизнь – охота на ведьм, нарушивших законы. А мне хотелось выйти замуж за того, у кого была бы мирная профессия, например, за булочника или мастерового. Но, как видишь, не сложилось. А ты унаследовал отцовские способности, чего я очень боялась, – добавила она с грустной извиняющейся улыбкой.
Торн не сердился ни на вырастившую его женщину, которая работала швеёй и очень старалась, чтобы сын ни в чём не нуждался, ни на мужчину, который дал ему жизнь. Тот тоже не завёл семью, жил один, всего себя отдавая работе. В Ордене они раньше не пересекались, что неудивительно, учитывая, что многие инквизиторы служат не в столице.
Получив назначение в Мраколесье, отец уехал. Поначалу писал оттуда, что всё идёт нормально, место глухое и спокойное. Но затем что-то начало его беспокоить, об этом он хотел рассказать сыну, но не успел. Кто-то убил его. В этом Эйдан не сомневался, хотя все вокруг приняли смерть инквизитора за несчастный случай.
Смерть отца очень огорчила его. Единственного родного человека, с которым они так поздно узнали друг друга, не стало. Даже полученное им богатое родительское наследство не примирило его с тем, что случилось.
Торн попросил назначить его в Мраколесье, вызвался сам, хотя был на хорошем счету у Верховных и мог бы сделать карьеру в столице. Тут ему даже на руку сыграл тот факт, что у них с отцом были разные фамилии. Никто не знал, что он приходится сыном предыдущему инквизитору, чья жизнь оборвалась в этом глухом месте.
Глухом и подозрительном.
Первое время Мраколесье в самом деле казалось мирным и сонным местечком, в котором ничего не происходило и не могло произойти. Но это впечатление было обманчиво, в чём Эйдан практически сразу же убедился. «Что-то здесь не то», – говорил он себе, изучая Ильм и его предместья, вглядываясь в тёмные лесные кущи, за которыми виднелись невысокие горы. Существа, которые водились в Мраколесье, давно считались вымершими. Один зачастивший к ведьме вулвер чего стоит. А ведь были ещё падальщики. Слишком много падальщиков для такого маленького кладбища.
