Несмотря на эти умилительные выражения, общий тон послания вполне повелительный как в определении юрисдикции, так и в указаниях относительно того, как поступать с еретиками. Вещь, достойная внимания, заключается в том, что, передавая полностью другим наблюдение за их словесным стадом, эти добрые пастыри ревностно оставляли за собой выгоды, которые рассчитывали извлечь из преследований. Они, в сущности, говорят новым инквизиторам: "Вы должны воздерживаться от участия в денежных наказаниях и штрафах, как для поддержания чести вашего ордена, так и потому, что вы будете поглощены вашими занятиями". Тщательно охраняя, таким образом, свои финансовые интересы, епископы отказывались от другого важного, не менее прибыльного дела – от права суда и приведения в исполнение решений. Решения этой эпохи провозглашались от имени инквизиторов, хотя, если в них принимал участие епископ или другое важное лицо, что случалось часто, их упоминали как членов суда.
Передача инквизиции древней епископской юрисдикции по делам еретиков неизбежно делала отношения между епископами и инквизиторами очень щекотливыми. Новое учреждение не могло основаться иначе, как ценой многочисленных столкновений, которые вызывают колебания политики, направленной в разные эпохи к определению и урегулированию их отношений.
В Италии епископская независимость была уничтожена давно и епископы не могли серьезно помешать присвоению их юрисдикции. В Германии князья, епископы с завистью смотрели на пришельцев и никогда не позволяли им прочно и навсегда основаться в стране. Во Франции, и в особенности в Лангедоке, хотя прелаты и были более независимы, чем в Италии, распространение ереси требовало деятельности и бдительности, много превышавших их силы, и они оказались вынужденными принести в жертву часть своих прерогатив, чтобы избежать более тяжелой обязанности неуклонно исполнять свои функции. Во всяком случае, они уступили не без борьбы, следы которой можно видеть в ряде усилий, направленных к тому, чтобы уста новить modus vivendi между различными судилищами.
* * *
Мы только что видели, что инквизиторы сначала позволяли себе постановлять решения от своего имени, не упоминая епископов. Это присвоение епископской юрисдикции представляло очень крупное новшество, которое не могло быть продолжительным; так, почти тотчас же кардинал-легат Альбано писал через Нарбоннского архиепископа инквизиторам, чтобы они не осуждали еретиков и не накладывали епитимий без санкции епископов. Это распоряжение пришлось повторить и сделать его более точным; в том же смысле был решен этот вопрос в 1246 году на соборе в Безье, где епископы уступили штрафы, которые должны были пойти на издержки инквизиции, и выработали другой ряд подробных указаний для руководства инквизиторов, "охотно уступая смиренным просьбам, с которыми вы к нам обратились".
В течение некоторого времени Папы продолжали считать епископов ответственными за подавление ереси в их епархиях и, следовательно, истинным источником правосудия. В 1245 году Иннокентий IV, разрешая инквизиторам изменять или смягчать приговоры, оговорился, что это должно быть с согласия епископа. В 1246 году он предписал епископу Ажана тщательно наблюдать за ересью, согласно правилам, утвержденным кардиналом-легатом Альбано, и давать индульгенции с тем же правом, каким пользовался инквизитор.
В 1247 году он говорит о епископах как о настоящих судьях ереси, предписывая им без устали работать над обращением грешников раньше, чем вынести решение, влекущее за собой смерть, пожизненную тюрьму или паломничество за моря; даже в случаях упорствующих еретиков они должны внимательно обсудить с инквизитором или с другими сведущими лицами вопрос, требуют ли спасение грешника интересы веры, чтобы приговор был вынесен или его можно отложить.
* * *
Несмотря на эти указания, мы не находим в решениях Бернара Ко с 1246 по 1248 год никаких следов вмешательства епископов. Очевидно, существовали антагонизм и зависть. В 1248 году Валанский собор был вынужден заставить епископов объявлять и исполнять решения инквизиторов под угрозой, что им будет запрещен вход в их собственные церкви, – доказательство того, что решения постановлялись без участия епископов и что епископы не были склонны приводить их в исполнение.
В 1249 году нарбоннский архиепископ жаловался Папе, что инквизитор Петр Дюран и его товарищи отпустили грехи, без его ведома, рыцарю Петру Кугунгаму, который был уличен в ереси; в ответ на это Иннокентий тотчас же отменил все судопроизводство. На деле власть миловать считалась принадлежащей одному только Святому Престолу, и мы находим в эту эпоху много примеров, когда Иннокентий передавал эту власть епископам, с оговоркой или без нее, действовать в согласии с инквизиторами. В конце концов, этот вопрос был разрешен принятием принципа оставления в каждом решении права за вынесшим его изменить его, увеличить, смягчить и отменить.
[86]
* * *
Так как инквизиторы в 1246 году ждали еще, чтобы епископы оплачивали их расходы, то они, по крайней мере в теории, называли себя простыми помощниками епископских судов. Кроме того, епископы должны были возводить тюрьмы для заключения обращенных, и хотя они и избавились от этой обязанности, которую принял на себя король, тем не менее собор, бывший в Альби в 1254 году под председательством папского легата Зона Авиньонского, постановил, чтобы эти тюрьмы находились под наблюдением епископов.
Тот же собор выработал целый ряд подробных указаний относительно того, как поступать с еретиками. Это было последнее проявление епископской власти в этом вопросе, так как все последующие постановления исходили уже непосредственно от Святого Престола. Даже такой опытный преследователь, как Бернар Ко, который в своих решениях совершенно игнорировал юрисдикцию епископов, признавал в 1248 году, что он подчинен епископам, спрашивая мнения Гильома Нарбоннского, на что архиепископ ответил не только советами, относящимися к специальным случаям, но и общими указаниями.
В 1250 и 1251 годах этот архиепископ энергично, на свой собственный счет, занимался инквизицией и наказывал еретиков без участия папских инквизиторов. В брево Иннокентия IV в 1251 году имеется намек на проект, впоследствии оставленный, передать все подобные дела в руки епископов.
Несмотря на все эти проявления реакции, пришельцы продолжали расширять свою деятельность ценой борьбы, о которой мы можем, ввиду отрывочности наших сведений, только догадываться, но напряженность которой должна была возрастать, благодаря враждебным отношениям белого духовенства к нищенствующим. Хотят видеть попытку спасти их авторитет от грозившей ему опасности в предложении, сделанном в 1252 году епископами Тулузы, Альби, Ажана и Карпантра: они предлагали уступить всю власть инквизиторов доминиканцам, которых изберут комиссары Альфонса де Пуатье при условии, что во всех решениях будут спрашивать их мнения, обещая при этом соблюдать во всех случаях правила, установленные инквизицией.
