* * *
Казни в Брюсселе.
Хотя свидетельство еретика не принималось в судах, но было сделано исключение, если его показания были направлены против другого еретика. Всякий, облеченный государственной властью, чиновник или магистрат, должен был давать присягу, что он будет работать на уничтожение тех, кого Церковь признает еретиками, под страхом потери власти. Если светский сеньор, призванный Церковью изгнать еретиков из своих владений, не исполнит этого в течение более чем одного года, то его земли может занять всякий первый католик, который, после того как изгонит из них еретиков, может спокойно владеть ими, не нарушая прав сюзерена, при условии, что не будет идти против него.
* * *
Когда была учреждена папская инквизиция, Фридрих в 1232 году поторопился предоставить в распоряжение инквизиторов все силы государства; они имели право требовать вмешательства чиновников, чтобы схватить тех, кого они признавали еретиками, и держать их под арестом до произнесения приговора, по которому виновных следовало предать смерти.
[83] Это ужасное законодательство было принято Церковью с большой радостью и, в отличие от прежних, не осталось мертвой буквой. Коронационный эдикт 1220 года был послан Гонорием в Болонский университет, чтобы его читали и объясняли при изучении права. Он был внесен в утвержденный сборник феодального права, и его самые суровые предписания стали отныне частью Гражданского кодекса. Ряд последующих эдиктов Фридриха был обнародован Папами при помощи булл, которые приказывали всем государствам и всем городам внести навеки эти законы в их местные кодексы. Наблюдение за этим было возложено на инквизиторов, которые должны были также брать с чиновников и магистратов присягу, что они будут руководствоваться этими эдиктами, и отлучать их в случае отказа дать присягу.
Когда в 1222 году магистраты города Риети приняли законы, шедшие вразрез с законами Фридриха, то Гонорий предписал, чтобы виновные были немедленно смещены; в 1227 году население Римини оказало сопротивление, но было принуждено смириться; в 1253 году некоторые ломбардские города колебались, но их посетили инквизиторы Иннокентия IV, и они были скоро выведены на правый путь; в 1254 году Асти принял эдикты, как нераздельную часть своего местного законодательства; 10 сентября 1225 года его примеру последовал Комо; даже в 1335 году, при пересмотре флорентийских законов, эти эдикты пользовались еще уважением. Наконец, они были внесены в последние добавления к Corpus juris как основные положения канонического закона, и, по крайней мере номинально, они не отменены и до сего времени.
* * *
Таким образом, значительная часть Европы от Сицилии до Северного моря узнала костер; не замедлили последовать благому примеру и западные страны. Одновременно с Парижским трактатом 1229 года вышел от имени малолетнего Людовика IX королевский указ, обещавший Церкви в ее борьбе с еретиками помощь королевских чиновников. В землях, которые остались в руках графа Раймунда, колебания его политики порождали многочисленные жалобы; наконец, в 1234 году он был принужден обнародовать, с согласия прелатов и баронов, устав, выработанный фанатиком Раймундом дю Фога Тулузским, в который во шли все пункты закона Фридриха и который установил конфискацию имущества всякого, кто, вопреки призыву Церкви, откажется помочь схватить или заключить в тюрьму еретика. В сборниках и юридических сочинениях последней половины XIII века мы находим эту систему уже вполне установившейся как закон, общий для всей страны; в 1315 году Людовик Сварливый распространил действие эдиктов Фридриха на всю Францию.
* * *
В Арагонии Иаков I эдиктом запретил всем еретикам проникать в его владения, несомненно, ввиду массы беглецов, приходивших из Лангедока, где в это время (1226) был с крестоносцами Людовик VIII. В 1234 году он, совместно со своими прелатами, редактировал целый ряд законов, касающихся учреждения самой суровой епископской инквизиции при поддержке королевских чиновников; в них мы впервые находим изданное светской властью запрещение переводить Библию на народный язык. Все, у кого имелись переводы Ветхого и Нового Заветов in romancio, должны были в течение восьми дней принести их к епископам для сожжения; тем же, кто не исполнит этого, грозило подозрение в ереси. Таким образом, за исключением остальной части Пиренейского полуострова и народов севера, где ересь никогда не пускала своих корней, все христианские государства подчинились Церкви в деле подавления ереси; и когда была учреждена инквизиция, то соблюдение этого законодательства было одной из главных обязанностей инквизиторов, бдительность которых должна была гарантировать его полное и неуклонное применение.
[84]
* * *
В Италии в эту переходную эпоху ревность к вере или простое соревнование были причиной многочисленных попыток основания светской инквизиции. В Риме в 1231 году Григорий IX составил ряд правил, которые были опубликованы от имени римского народа сенатором Аннибальдо. На сенатора возлагалась обязанность арестовывать всех тех, на кого укажут ему как на еретиков, если донос на них будет сделан инквизитором или просто добрым католиком; наказание должно было быть приведено в исполнение через восемь дней после осуждения. Из их имущества, подвергавшегося конфискации, треть следовала свидетелю, треть сенатору и треть предназначалась на восстановление городских стен. Всякий дом, где им дали бы приют, должен быть разрушен, а место его обращено под свалку нечистот.
* * *
С верующими поступали как с еретиками; соумышленники, покровители и т. п. лишались третьей части своего имущества, которое шло на сооружение стен. Всякий, кто не доносил на известного ему еретика, подвергался штрафу в двадцать лир; сенатор, который небрежно исполнял закон, подвергался штрафу в двести марок и лишался права занимать государственные должности.
Чтобы оценить всю тяжесть этих штрафов, мы должны вспомнить о бедственном положении Италии той эпохи, о скудости повседневной жизни, о редкости благородных металлов, засвидетельствованной отсутствием золотых и серебряных украшений на одежде того времени. Не удовольствовавшись тем, что эти суровые правила были обнародованы на месте, Григорий IX разослал их копии ко всем архиепископам и владетельным князьям Европы с приказанием применять их на практике в их владениях, где в течение некоторого времени они служили основанием для судопроизводства инквизиции.
