* * *
Подобные подозрения не должны были быть основательны для того, чтобы зародиться. Современные историки напрасно потрудились, чтобы приписать тамплиерам проект захватить юг Франции и основать там независимое королевство. Орден очень рано развился в провинциях между Гаронной и Роной; говорили, что он глубоко заражен катаризмом и поддерживает сношения с еретиками, скрывающимися в стране; но это пустые выдумки, лишенные всякого основания. В ордене не было никаких следов катаризма
[136]; к тому же мы видели, что в эту эпоху катары Лангедока были окончательно уничтожены, и что инквизиция подчинила эту страну монархии и французскому духу.
Подобный союз не только не укрепил бы ордена, но был бы для него источником слабости, так как тогда против рыцарей поднялась бы вся вооруженная Европа, и если бы на них падала в этом отношении хотя бы малейшая тень, то Филипп Красивый не преминул бы извлечь из нее выгоды.
Нельзя также допустить, чтобы тамплиеры завязали интригу с недовольными среди католического населения Юга; никогда бы Бернар Делисье и каркассонцы не прибегли к слабому Феррану Майоркскому, если бы могли призвать на помощь могущественный орден тамплиеров. Но этот орден, как бы ни было велико число его членов, был совершенно не в состоянии выполнить честолюбивые замыслы, которые приписывали ему, так как он был разрознен и рассеян по всей Европе; невозможность собрать свои силы, будь то для нападения или для защиты, сказалась, когда рыцари сдались почти без сопротивления один за другим в разных странах, где они жили.
Много также преувеличенного во всех рассказах о многочисленности и богатствах ордена.
Трагичные обстоятельства, сопровождавшие его падение, воспламенили воображение современных историков, кото рые естественным образом склонны были преувеличивать контраст между его вчерашним процветанием и сегодняшним падением.
Один анонимный современник говорит, что тамплиеры были настолько богаты и могущественны, что только тайное и внезапное нападение Филиппа Красивого могло достигнуть цели. Другой современник, Виллани, передает, что могущество их и их богатства были неисчислимы.
Позднее оценки эти еще увеличились. Аббат Иоганн Триттенгейм категорически заявляет, что орден тамплиеров был самый богатый из всех монашеских орденов не только деньгами, но и землями, городами и замками по всем странам Европы. Современные историки в своем старании определить эти цифры пошли еще дальше. Мальар де Шамбюр полагает, что в момент их уничтожения их было до тридцати тысяч и что они пользовались доходами в восемь миллионов турских ливров.
Вильк в переводе на современные деньги определяет их доход в двадцать миллионов талеров и утверждает, что в одной Франции они могли выставить армию в пятнадцать тысяч всадников. Цеклер определяет их доход в пятьдесят четыре миллиона франков и насчитывает двадцать тысяч рыцарей.
Даже мелочно-точный Гавеманн невольно принимает невероятную легенду, согласно которой рыцари по своему могуществу и богатству могли соперничать со всеми князьями христианского мира.
Наконец, Шотмюллер говорит, что в одной Франции насчитывалось до пятнадцати тысяч братьев, а во всем ордене их было более двадцати тысяч.
* * *
Строгая тайна, облекавшая все дела ордена, низводит все эти цифры до степени простых догадок. Что касается числа рыцарей, то историки не приняли во внимание, что огромное большинство членов состояло из братьев-служителей, которые были не воинами, а пастухами, землепашцами, слугами, обрабатывавшими земли и работавшими в домах рыцарей, причем действительная сила ордена нисколько не увеличивалась от их присутствия.
Сами тамплиеры ставили себе в заслугу, что в течение ста восьмидесяти лет они потеряли в Палестине двадцать тысяч своих братьев, и мы в праве отсюда заключить, что никогда, в отдельный момент времени, общее число рыцарей не превышало нескольких тысяч.
Когда на Вьеннском соборе было объявлено о роспуске ордена, основанием этому послужили более двух тысяч свидетельских показаний; так как показания эти исходили от заключенных, допрошенных во Франции, Англии, Испании, Италии и Германии, то ясно, что общее число тамплиеров должно быть незначительно сравнительно с цифрами, обыкновенно выставляемыми. После падения Акры Кипр был главной квартирой ордена; однако во время массового ареста на острове оказалось только сто восемнадцать членов всех степеней.
Незначительное число подсудимых, выступивших в разных странах, чрезвычайно мало в сравнении с огромной общей цифрой, приводимой обыкновенно хроникерами. Один современник, горячий сторонник папства, выражает горесть, которую причиняют ему справедливо наложенные наказания на пятнадцать тысяч борцов за Христа, и это можно считать приблизительным числом всех членов; если в этом числе мы сочтем пятнадцать сот рыцарей, то мы, вероятнее всего, увеличим, а не уменьшим истину.
* * *
Что касается средств ордена, то, по счастью, до нас дошло несколько свидетельств, откуда ясно, что богатства их была страшно преувеличены. Матье Пари установил, что в 1244 г. орден по всему христианскому миру имел девять тысяч замков, тогда как у госпитальеров их было девятнадцать тысяч. Особенно тамплиеры процветали в Аквитании; около 1300 г. в одном счете десятинного сбора в пользу Филиппа Красивого на тамплиеров записано шесть тысяч ливров, столько же на госпитальеров, а на цистерцианцев двенадцать тысяч ливров. В регистрах королевского сборщика от 1293 г. упоминается в Оверни четырнадцать наставничеств тамплиеров, плативших в общем триста девяносто два ливра, тогда как наставничества госпитальеров, числом двадцать четыре, платили триста шестьдесят четыре ливра. Когда в 1298 г. Бонифаций VIII попросил помощи воинствующих орденов для своей войны, имевшей целью истребление фамилии Колонн, он определил контрибуцию с тамплиеров и госпитальеров по десять тысяч флоринов с каждого ордена, между тем как тевтонские рыцари должны были уплатить только тысячу марок.
[137] Припомним, что современный историк определяет общий ежегодный доход обоих главных орденов в восемьсот тысяч ливров, большая часть которых, по всей вероятности, принадлежала госпитальерам.
