Инквизиторское служение давало также возможность возвышения и в самом ордене, и это не упускалось из виду. Так, в списке доминиканских провинциалов Саксонии за вторую половину XIV столетия три брата, занимавшие один за другим эту должность с 1369 по 1382 год – Вальтер Керлингер, Герман Гельстеде и Генрих фон Альбрехт, – были раньше инквизиторами.
* * *
Не следует думать, что это грандиозное здание, которое так долго давило христианский мир, могло быть воздвигнуто без сопротивления, несмотря на все покровительство Пап и королей. Когда мы перейдем к детальному изучению истории инквизиции, то встретим многочисленные примеры народных сопротивлений, безжалостно и быстро подавленных. Конечно, чтобы решиться поднять свой голос против инквизиции, как бы ни было жестоко и ненавистно ее поведение, надо было отличаться особым мужеством. По правилам канонических законов, всякий, кто препятствовал инквизитору в его деятельности или подстрекал к этому других, ipso facto, подвергался отлучению от Церкви; по истечении года его уже на законном основании объявляли еретиком, без всяких лишних церемоний передавали в руки светской власти и сжигали без суда и без надежды на снисхождение. Ужасная власть, предоставленная, таким образом, инквизитору, становилась еще более грозной благодаря растяжимости понятия "преступление, выражавшееся в противодействии инквизиции"; это преступление было плохо квалифицировано, но преследовалось оно с неослабной энергией. Если смерть освобождала обвиненных от мщения Церкви, то инквизиция не забывала их, и гнев ее обрушивался на их детей и внуков. Во время процесса брата Бернара Делисье в 1319 году было решено, что он виновен в сопротивлении инквизиции, так как несколько расширил власть агентов, избранных городом Альби, чтобы принести жалобу Папе Клименту V на действия епископа и инквизитора.
Если бы епископы действовали единодушно, они, конечно, могли бы отстоять свою юрисдикцию от этих посягательств и сохранить свое духовное стадо от ужасов, которые обрушились на него.
К несчастью, прелаты не умели действовать сообща. Одни из них были мрачными фанатиками, которые с радостью приветствовали инквизицию и оказывали ей свое содействие; другие оставались индифферентны; третьи, наконец, а таких было большинство, поглощенные светскими занятиями и спорами, были скорее даже рады, что их избавили от тяжелых обязанностей, заниматься которыми у них не было ни охоты, ни времени. Ни один из них не решался поднять голос против учреждения, которое, по мнению всех благочестивых душ, отвечало самым настоятельным потребностям эпохи.
Неизбежная зависть епископов сказалась только в том, что некоторые из них тщетно хлопотали о том, чтобы предоставленные нищенствующим обязанности были возложены на них.
* * *
Мы видим известную ревность в преследовании еретиков при помощи старой системы синодальных свидетелей на Турском соборе 1239 года, на соборе в Безье в 1246 году, в Альби в 1254 году. Собор в Лилле в 1251 году сделал более решительный шаг, чтобы вернуть утраченную почву, не только приказав епископам заниматься расследованиями в их епархиях, но и потребовав от инквизиции выдачи всех ее архивов епископским судьям. Так как это ходатайство собора не было удовлетворено, то собор Альби 1254 года сделал другую, столь же бесплодную попытку, потребовав представления копий с этих документов.
Немного позднее 1250 года один инквизитор жаловался, что еретики воспрянули духом и стали более наглыми, благодаря тому, что инквизиторы подвергались вечно нападкам, обвинялись в небрежности, в лени и неумении отличать невинных от виновных. "Эти наговоры, – продолжал инквизитор, – исходят от светских и духовных судей, которые кричат о своей готовности искоренить ересь, но на деле охотно дают себя подкупать или склоняются тайно на сторону ереси, так как среди еретиков у них есть родственники или друзья". Этот пример показывает, на что обращали внимание соперничающие судьи и какими недружелюбными были отношения между старой и новой организацией.
* * *
На захваты инквизиторов епископы обыкновенно отвечали тонкими кляузами, которые, будучи перенесенными на усмотрение Святого Престола, разрешались всегда в самом благоприятном для монахов смысле. В 1330 году инквизитор Генрих де Шамэ жалуется Иоанну XXII, что магелонский епископ мешает его деятельности в Монпелье, ссылаясь на известные папские привилегии, которые были даны ему; в своем ответе Папа приказывает ему заниматься своим делом, не обращая внимания на возражения епископа.
В 1441 году архиепископ Нарбоннский и все его викарии обратились с жалобой к Евгению IV на чрезмерные требования инквизиции и просили его отложить всякое окончательное решение, пока он не получит подробностей. Папа не стал ждать, но ответил, что инквизитор их уже обвинил в том, что они мешают его деятельности, что главнейшей обязанностью его, Папы, в отношении Церкви является истребление ереси и что самое верное средство снискать его расположение – это содействовать инквизиции; это учреждение создано для того, чтобы снять с епископов часть лежащей на них тяжести, и Папа был бы крайне недоволен, если бы увидел, что на него делаются нападки.
Чтобы показать свое желание восстановить согласие, инквизитор должен был взять назад свою жалобу, но все возбужденные епископами жалобы, само собой разумеется, должны быть признаны неосновательными. Очевидно, во всех жалобах подобного рода епископам приходилось считаться с очень сильным противником.
В начале Великого Раскола инквизиторы должны были приносить подобную феодальной присягу Папе, от которого они получали полномочия, а также и его преемни кам: очевидное доказательство того, что Папы смотрели на инквизицию как на орудие для удовлетворения своих честолюбивых замыслов и личных интересов.
* * *
Народы Севера были чересчур удалены от центра ереси, чтобы на них распространилась язва в то время, когда верховное главенство Папы укреплялось инквизиторами из нищенствующих орденов. Ни на Британских островах, ни в Дании, ни на Скандинавском полуострове эдикты Фридриха II не получили применения.
Пытки инквизиции. Гравюра XV века.
Когда в 1277 году Роберт Кильверби, кентерберийский архиепископ, и оксфордские магистры раскрыли известные заблуждения, происходящие из аверроизма, когда в 1286 году архиепископ Пэкгем осудил ересь Ричарда Крапуеля, и когда в 1368 году архиепископ Лангем объявил еретическими тридцать схоластических усмотрений, то не было законов, чтобы покарать эти заблуждения, хотя законоведы и пытались ввести костер как карательную меру, и хотя она и была применена Оксфордским собором уже в 1222 году по отношению к одному духовному, перешедшему в иудейство.
* * *
Рыцари тамплиеры.
Ниже мы увидим, что в деле тамплиеров потребовалось вмешательство папской инквизиции, чтобы добиться осуждения. Но даже и тогда она настолько противоречила духу английских установлений, что не могла акклиматизироваться в Англии и погибла вскоре после своего введения. Когда появился Виклеф и за ним последовали лолларды, то идея, господствовавшая в Англии относительно взаимных отношений Церкви и государства, была уже такова, что никому и в ум не пришло обращаться в Рим за специальным судом, чтобы подавить эти новые опасности. Статут 25 мая 1382 года уполномочивает короля при помощи его шерифов задерживать бродячих проповедников Виклефа, равно как покровителей и последователей ереси, и заключать их в тюрьму до тех пор, пока они не будут оправданы selonc reson et la ley de seinte esglise; в июле следующего года коро левские грамоты предписывали оксфордским властям учинить расследование относительно еретических направлений в университете. Слабость короля Ричарда II дала лоллардам возможность сделаться весьма опасной политической и религиозной партией; но революция, возведшая Генриха IV на престол, ослабила их положение.
