Перебьются девочки! Швыряю телефон на кровать.
Но…
Внутри меня уже точит. Не твоя инициатива, Дагер. Девочки попросили… Пригласи! От их лица. Стягиваю с кровати телефон, набираю Динку, глядя на часы. Десять уже. Хрен ее мамаша отпустит.
— Чего хотел? — фыркает она. — Аплодисментов не будет.
— И тебе добрый вечер, Царева. Яна, Агния и Рита попросили пригласить тебя на тусовку. Я — не против тебя пригласить. Ангел-хранитель как-никак. Увезу, привезу. Поедешь?
— Хм… А когда?
Ух ты! Был уверен, что пошлет.
Сердце колотится…
— Полчаса хватит?
— В самый раз.
— Жду!.. Жду тебя в гараже, — поспешно добавляю я.
Сбегаю по лестнице вниз. Чего колбасит-то так?
Останавливаюсь напротив гостиной. Там дед с Серафимой смотрят кино.
Опускаю глаза в телефон, проверяя на карте свой лимит.
— Шестьдесят тысяч?! Дед!
— Что? Мало?
— Конечно мало!
— Мои сотрудники в аптеке получают сорок пять. Много работают.
— Ну, перестань. Я же не сотрудник.
— А кто ты?
— Я твой любимый внук, — улыбаюсь я.
— Любимый — это правильно.
Включает свой телефон. Я терпеливо жду. Ну хотя бы до сотки… Уже можно жить.
— Все.
Перепроверяю.
— Тридцать?! — осаживаюсь я шокированно.
— Опять мало?! — невозмутимо поднимает телефон дед.
— Не-не-не! — даю я заднюю.
Дед принципиален.
— Тридцать — это прекрасно. Спасибо дед.
Сбегаю. Перезваниваю брату.
— Дан, грусть-тоска. Дед урезал меня до тридцатки. Спасай!
— Не могу, брат, он запретил, — сонно отвечает мне Даниэль.
— Дан! — начинаю я паниковать.
Тридцать — это вообще ни о чем. Один раз потусоваться с моими аппетитами.
— В комнате у меня, в нижнем ящичке пара сотен. Забери.
— Спасибо!
— Чем могу…
Присев на капот тачки Дана, терпеливо жду Динку, переговариваясь с охранником. Она появляется в потертых джинсах, черном худи с капюшоном и дутой безрукавке. Идет по нашему участку по направлению ко мне. Заходит в гараж.
— Не пойдет… — отрицательно качаю головой. — Для нашей тусовки нужно коктейльное платье.
— А для моей — джинсы, — смотрит она на приоткрытую дверь.
— Такую я тебя не повезу.
Невидяще взглянув на меня, выходит через дверь.
— Окей! Джинсы, так джинсы, госпожа нелепость.
Иду за ней. И… открыв рот наблюдаю, как она садится на черный байк Воронина.
— Дина?!
Что за?…
Молча надевает протянутый ей литой шлем. Застегивает его снизу. Обнимает Воронина.
— Спасибо за дверь, Дагер.
С щелчком опускает забрало, и они срываются с места.
Зашибись… Вот это «динамо».
Глава 15. Свобода
Дина
Мы останавливается на одном из перекрестков с «Арбатом». Я была здесь несколько раз днем, но давно…
С ночной его версией это сравнивать нельзя! Слева от нас пешеходный мост, справа какой-то клуб с прозрачной панорамной стеной. От музыки, огней и пестрой толпы возбужденных людей меня наполняет восторгом и предвкушением какого-то праздника.
— Пойдем, Дин.
Паша тянет меня за руку к мосту.
— Так значит, ты была Кузнечиком? — бросает на меня Воронин снисходительный взгляд.
— Значит — была.
— Еще не слышал всю историю целиком…
— Целиком и не услышишь.
— Говорят, ты отжигала какую-то дичь.
— Дичь? — фыркаю я. — Не совсем. Это была драка. Просто никто не видел соперника, кроме меня. И со стороны это смотрелось, наверняка, дико.
— А кто был соперник?
Дагер…
— Ну, расскажи!
— Нет. Это моя победа. Я ей не делюсь.
— Ой… — закатывает глаза.
На мосту — одна музыка сменяется другой. Какие-то прилавочки, уличные музыканты, мимы, танцоры. Стрит-артеры огородив кусок пространства рисуют 3D картинку прямо на асфальте. Издалека она уже приобретает черты провала в мосту.
Я оглядываюсь, врезаясь в людей.
Вокруг много огней. Много молодежи… Маленький уличный кинотеатр с короткометражками. Люди стоят перед экраном, едят попкорн. Кругом смех, голоса…
Мой взгляд залипает на всем. Чувствую себя инопланетянкой. Ночью я, пожалуй, была только на вокзалах и аэропортах. И всегда с мамой. Эйфория от того, что я одна без нее и могу делать все, что хочу — пьянит. Я улыбаюсь, как невменяшка.
— Сюда, — ведет меня дальше Паша.
Сглатываю слюну, наблюдая, как в большом казане кипит карамель и в нее макают очищенные половинки яблок, продавая их на палочках прохожим.
А чуть дальше — пончики.
А еще чуть дальше — корейская девушка собирает в коробочку вок с парящих поддонов. Там креветки, лапша, фунчеза, овощи…
От запахов кружится голова!
Но я же здесь, чтобы продать часы. Поэтому послушно иду за Ворониным. А что-нибудь съем я на обратном пути, когда будут деньги.
Мы наконец-то проходим до конца этот мост соблазнов, спускаемся к боксу проката. Там велосипеды, ролики, самокаты… Табличка «Закрыто».
Паша отпускает мою руку. Звонит кому-то.
— Костя, ты где? Мы подошли.
К нам выходит парень постарше нас.
— Здорово, Паха, — их ладони встречаются в небрежном рукопожатии.
Мне неприятен этот Костя. Какой-то разболтанный… И смех такой… нездоровый. Бивис какой-то.
— Чо за принцесса?
— Подружка, — искоса стреляет в меня взглядом Воронин, облизывая нижнюю губу.
— Не болтливая твоя подружка?
Насупившись, смотрю в глаза этому Косте.
— Ладно, пойдемте.
Внутрь идти очень не хочется. Но я же сама напросилась. И как-то нелепо сейчас будет давать заднюю.
— Не бойся, — уловив мои сомнения, давит на спину Воронин. — Тебя никто не тронет. Ты же моя… подружка.
Черт!
Молча захожу в бокс. Там еще один парень. Сидит, съехав в кресле в расслабленную позу. А вот и Батхед к Бивесу! На столе кальян, какие-то жестяные банки. На выходе, уперев руки в косяк стоит Костя.
