— Что ты де… — возмутился было Барс, но я закрыла его рот ладонью и молча кивнула на дверь. Он моментально все понял. Но вместо того, чтобы замереть от страха, вдруг лизнул мою ладонь.
Я стукнула его по плечу, и в это же мгновение Андрей без стука распахнул дверь, едва не ударив стоящего за ней Диму. Он казался спокойным, но от него исходила скрытая агрессия.
— Твое? — холодно спросил отчим, стоя на пороге.
В его протянутых руках были моя книжка, которую я читала на балконе до того, как пришел Барс, а также колонка и свеча. Черт, я не потушила ее! Сейчас он мне устроит цирковое представление. А когда увидит Барса, взорвется от ярости.
Но, может быть, есть шанс?.. Хотя бы небольшой?..
— Мое, — ответила я. Отчим казался спокойным, но от него исходила скрытая агрессия, которая заставляла съеживаться.
— Во-первых, не имей привычку раскидывать свои вещи, где попало. Не в хлеву живем. Во-вторых, никогда не оставляй зажженные свечи без присмотра. Или ты мне дом поджечь хочешь?
— Прости, — опустила я глаза, взяв свои вещи. — Такое больше не повториться.
Сейчас я должна создать видимость хорошей послушной девочки, чтобы он решил не устраивать разборки и не вошел в комнату. Но как же отчаянно стучало мое сердце!
— Разумеется, не повторится, если не хочешь оказаться в закрытом учебном учреждении. Чтобы свечи больше вообще не жгла. И еще — читай настоящую литературу, а не это бульварное дерьмо. Не хочу видеть это в своем доме. Поняла?
Отчим с отвращением глянул на книжку.
— Поняла.
— Воспитывать вкус нужно с молодого возраста.
Я кивнула. Ну иди же, иди отсюда! Какого черта тебе от меня надо? Выместить злость не на ком?
— С отбросом больше не общаешься? — как назло продолжал Андрей. Он будто искал, за что зацепиться. И нашел.
— Он не отброс, — вырвалось у меня.
На его лице появилась хищная улыбка.
— Опять споришь со мной? Я же ясно тебе дал понять, чтобы ты не дерзила.
— Я не спорю. Просто нельзя называть кого-то отбросом. Это неправильно.
— Знаешь что, девочка, я лучше знаю, что правильно, а что нет, — стал заводиться Андрей. — Почему у тебя в комнате так грязно? Я отсюда пыль вижу на столе и полках. И тарелка грязная стоит. Отвратительно.
Кажется, он хотел зайти в комнату, и я приготовилась к худшему, однако откуда-то появилась мама. Она сразу все поняла и незаметно кивнула мне, словно обещая решить проблему.
— Андрей, ну что ты пристал к ребенку? Лучше со мной поговори, — положила она руку отчиму на плечо, и он моментально переключился на нее.
— О чем нам с тобой разговаривать, Дана?
— О том, что произошло на даче.
— Мы уже все выяснили.
— Нет, не все. Я… Я хочу извиниться, — вдруг выпалила мама и взяла его за руку. — Поговорим наедине. Пожалуйста.
— Хорошо, — кивнул Андрей и перевел взгляд на меня. — Уберись в своей комнате.
Они ушли. Я со вздохом закрыла дверь и оперлась на нее спиной. Боже, мама! За что ты должна извиняться? За чужую ревность?
Мне стало ужасно обидно. И за маму, и за себя, и за то, что все сложилось именно так.
— Прикинь, как бы твой отчим ошизел, если бы меня увидел, — ухмыльнулся Барс. — Отброс в его доме.
Проклятый Андрей! Дима понял, о ком говорил отчим. О нем. О том, что он — отброс.
Почему говорил отчим, а стыдно мне?
Я заглянула в его лицо. Надо же, сдержался. Не ударил козла.
— Спасибо, — вдруг сказала я, чувствуя, как теряю силы.
— За что?
— За то, что сдержался, когда понял, что он говорит о тебе.
— Ты же просила, — тихо ответил Дима. — А ты мило меня защищала. Хочешь, я все-таки набью этому душниле морду?
— Нет, не надо, — помотала я головой. — Просто посиди в шкафу.
Барс кивнул, хоть и не выглядел довольным.
Мама заглянула через минут двадцать. Судя по тому, что она улыбалась, они с отчимом помирились.
— Полинкин, мы с Андреем пойдем в кино и в ресторан, — сказала она и подмигнула. — Вернемся поздно. Так что не скучай.
— Хорошо, — кивнула я. Неужели отчим был так зол из-за того, что мама не просила у него прощения? А стоило ей сделать это, как моментально оттаял? Какой в этом смысл? Может быть, он заключается в том, что она должна была признать себя виноватой? Ведь именно виноватые в чем-либо должны извиняться. Козел.
Еще минут через десять они действительно ушли, и у меня с плеч словно гора упала. Слава богу. Все позади.
Я проводила машину Андрея глазами, стоя у окна. И потащила Барсова на улицу. Мало ли что может случиться? Вдруг отчима опять переклинит? И они снова вернутся.
Мы спешно оделись и покинули квартиру.
— Куда пойдем? — спросил Барс.
— Как куда? — удивилась я. — К тебе домой. Убираться. Сам же хотел! Аж ко мне приперся!
— Я передумал. Поехали куда-нибудь. Куда ты хочешь?
— Не знаю, — задумалась я. — Может быть, просто погуляем? Погода хорошая.
— Давай погуляем.
Барс взял меня за руку, и мы отправились бесцельно бродить по осенним улочкам. Погода действительно стояла замечательная — безветренная, сухая и теплая. В такую нельзя сидеть дома.
Мне нравилось, что он держит меня за руку. Нравилось, как на нас смотрели прохожие — особенно девушки нашего возраста. Нравилось, как уверенно Барс идет вперед, подстраиваясь под мой шаг.
Возле какого-то двора мы встретили нескольких девушек и парней из школы, сидящих на лавке. Кто-то курил, кто-то смеялся, кто-то пил какую-то гадость из горла. Увидев нас, они затихли. Парни поздоровались с Барсом — по голосу чувствовалось, что они уважают его. Боятся переступить черту. А девушки мило поприветствовали меня. Обычно я не общалась с такими, как они — веселыми, громкими, развязными. Я же все-таки была хорошей девочкой, заучкой, которая на первое место ставила учебу. Мы всегда жили в разных мирах, в двух параллельных вселенных. Но сейчас они воспринимали меня как равную. Потому что я была с Барсом. Статус его девушки давал огромный авторитет. Видимо, они считали меня такой же крутой, как он.
— Как ты его охомутала, подруга? — спросила одна из девушек — блондинка с розовыми прядями, которая сидела на спинке лавочки, поставив ноги на сидение. Барс в это время стоял чуть в стороне — разговаривал с парнями.
Я пожала плечами. А что я скажу? Что мы только притворяемся парой, потому что мне нужна защита, а у Барса не все дома?
— Слышала, ты только перевелась, и он сразу же с тобой мутить начал, — продолжала она. — Поделись секретом, а?
