— Ты больной? — внимательно посмотрел на него Барс. Идея, так-то, неплохая, но звучит стремно. Как будто бы он сам ее добиться
— Я больной? — хмыкнул Леха и коснулся двумя пальцами виска. — Это ты не в себе, приятель. Заставил девчонку притворяться своей подружкой.
— Ты сам мне это посоветовал! — взорвался Барс.
— Я пошутил, — потупил глаза в землю друг, с трудом скрывая улыбочку.
— Ты же говорил, что имел в виду другое, — вспомнил Барс.
Тот захохотал в ответ.
Барс схватил Леху — классический захват за шею с боку, и, удерживая, нагнул. Тренер когда-то называл это «захватом школьников». Леха попытался высвободиться, но получалось это у него плохо. В отличие от Барса он никогда не занимался ни боксом, ни борьбой — только на улице дрался.
Начав бороться, парни едва не упали. Разумеется, все происходило в шутку, в пол силы. Они вообще часто по-дружески дрались. Однако тут, как назло, появилась Атом, решила, что Барсов избивает друга, и начала читать гневные нотации. Сбежать от нее парням удалось не сразу.
— Ну ты и дебил, — заявил Леха, когда все-таки они распрощались с Атомом.
— На себя посмотри, — огрызнулся Барс.
— Не зря мать говорит, что нет никого хуже ревнующего мужика, — выдал друг.
— Я не ревную! — глухо сказал Барс, вновь вспоминая, как радостно улыбалась Полина тому, кто сидел в тачке. Ему она так не улыбалась.
— Чел, уж мне то можешь не врать, — покровительственно сказал Леха. — Ты же поплыл от новенькой. Смотришь на нее и слюной капаешь. Кстати, у вас что-нибудь было? Как она тебе?
Барс даже отвечать ничего не стал, но так посмотрел на друга, что тот моментально все понял. Обсуждать Туманову тот не будет. На лице Лехи появилась противная улыбочка, и Барс с недовольством понял — друг решил, что он не просто поплыл от синеглазки. Он в нее втюрился.
— Ладно, Димас, не сердись, пошли лучше шавуху купим, — предложил Леха и мотнул головой в сторону павильона. — Мать говорит, что хуже ревнующего мужика только голодный.
Он заржал и первым понесся в сторону павильона с шавермой. Сделали заказ, дождались его и уселись за стойку у окна.
Лехе на телефон пришло новое сообщение, и он довольно заулыбался.
— Чего лыбишься? — спросил Барс.
— Айдарова пишет, — с полным ртом ответил друг. — Говорит, с каким предметом помочь на завтра.
Не сдержавшись, парень захохотал — да так, что крошки полетели прямо на Барса.
— Аккуратнее, придурок!
— Это просто вынос мозга, чел! — не переставал ржать Леха. — Она, наверное, хочет, чтобы меня из школы выперли!
Он так смеялся, что даже закашлялся. А откашлявшись, записал Диларе голосовое сообщение:
— Нет, спасибо, зайка. Я как-нибудь обойдусь без твоей помощи. Хочется получить аттестат.
Голос у него при этом стал другим — взрослым, нахальным, глубоким. Будто он его из груди выдавливал.
— Зачем ты так басишь? — хмыкнул Барс.
— Чтобы она слушала мой голос и думала, какой я офигенный.
— Она тебе нравится?
— Айдарова? — задумался Леха. — Фиг знает. Может быть. Хорошенькая. Забавная. Пообщаться можно. На свиданку ее, что ли, пригласить? Точно!
Недолго думая, он записал новое голосовое:
— Пойдем в субботу вечером в кино?
Барсу всегда нравилось, что друг если что-то решает, так сразу и делает. Быстро берет быка за рога. Не думая.
Дилара тоже ответила голосовым:
— Пойдем, на какое?
— На какое скажешь.
Они на удивление быстро договорились, где и во сколько встретятся.
— Спроси у нее про Туманову, — велел Барс. — С кем она уехала?
— Сейчас, — кивнул Леха и нажал на кнопку записи: — Тут Барс спрашивает, что с Тумановой? С кем она…
Сказать полностью он не успел — Барс выхватил телефон из его рук и отменил запись.
— Ты идиот? — злобно уставился он на друга. — Зачем про меня сказал?
— Ты же спросил! — возмутился Барс.
— Но ты мог меня упоминать!
— И Айдарова бы решила, что это я интересуюсь ее подружкой, — хмыкнул Леха. — Класс, спасибо тебе, братан. Если ты не заметил, я с ней замутить пытаюсь. Ладно, щас попытаюсь аккуратно узнать.
Впрочем, ничего узнать не вышло — Дилара сказала, что ничего не знает.
Не знает, как же. Девчонки всегда друг дружку покрывают.
Поев, друзья распрощались. Лехе нужно было забрать сестру-второклассницу и отвести домой. А Барсу — выгулять Лорда.
Настроение у него было фиговым. Все бесило — люди, животные, погода. Он не мог перестать думать о синеглазке, которая свалила куда-то с другим.
А он ведь ее на свидание хотел повести. Настоящее, не такое, как вчера, когда она от страха заплакала и обнимала его так, что сердце обрывалось. Барс до сих пор чувствовал за собой вину. Как можно быть таким дебилом, чтобы довести девчонку до слез? Ту, которая беспокоилась за него. Ту, которая называла его по имени.
Дима.
Он до сих пор помнил ее голос. И как каждая мышца в теле одеревенела от того, что Полина заплакала, потому что испугалась.
Не его, а за него.
Впервые за много-много лет кто-то за него испугался.
Вспоминая, как синеглазка улыбается другому, Барс взъерошил волосы. Наверное, он придумал себе все это. Зачем такой, как он, нужен такой, как она? Наверное, поэтому она сегодня с ним так холодна. Потому что поняла, какой он на самом деле.
Над головой раздался шум моторов, и Барс зачем-то задрал голову. Над ним пролетал самолет, но из-за низких серых облаков его не было видно — лишь слышно.
Подул ветер — да такой, что деревья стали гнуться. И Барс натянул на голову капюшон худи, который торчал из-под кожаной куртки. Было холодно. Ветер пробирался под одежду, но Барс не уходил. Ждал Полину.
Все-таки он дождался ее. В половину пятого она действительно вернулась домой. Но уже не на машине, а пешком, и ее провожал тот самый тип, с которым они целовались. Мажор. Он выглядел, как старшеклассник из американских фильмов — высокий красавчик в модных шмотках и колечком в носу. Улыбался так широко, что светил всеми зубами. И вел себя так, будто бы синеглазка принадлежала ему.
