Но получилось как получилось – не в порядке.
Галаниты не удивили – предали, и маленький конверт сгорел в каюте Зиновара.
– Мы в походе, лысая ты сволочь, – едва слышно пробормотал Капурчик, грустно улыбаясь равнодушной Мартине. – Мы в походе, и я тебя не предам, цепарь. Я тебя не предам…
///
Никого…
Ни «Стремительного», ни «Дэво», ни урийских цеппелей. Место встречи пустынно на много-много лиг вокруг.
– Резервное время, мессер, – подал голос Дорофеев.
– Да, Базза, я помню.
Трудно забыть, что четыре часа назад уже приходил в астринг, молча наблюдал за тем, как Галилей запускает машину, а затем внимательно вглядывался в «дальний глаз», пытаясь разглядеть «Стремительный» или «Дэво». Или оба корабля. И ещё труднее забыть, что в прошлый раз результат был точно таким же – никаким. Дер Шу и Капурчик на встречу не явились. И сейчас не важно, по какой причине. Действительно не важно, потому что они не смогут сделать главного – организовать поиск. Не смогут. Не в их обстоятельствах. «Дэво» и «Стремительный» на встречу не пришли, и у Помпилио есть право уходить.
Но как же тяжело этим правом воспользоваться.
– Я надеялся увидеть хотя бы один цеппель, – глухо произнёс дер Даген Тур. – Хотя бы в резервное время.
– Я тоже, мессер, – очень тихо ответил Дорофеев.
А Галилей промолчал.
– Значит ли это, что капитан Капурчик оказался благородным человеком? – поинтересовался Дорофеев, намекая на возможное предательство галанитов.
– Рано или поздно мы об этом узнаем, Базза, – вздохнул Помпилио. – А пока, пожалуйста, сделайте в бортовом журнале пометку, что судьба «Дэво» и «Стремительного» нам неизвестна.
– Да, мессер.
– И укажите, что я как командующий эскадрой приказал не проводить поисковую операцию, а принять меры для возвращения цеппеля «Пытливый амуш» на Пелеранию.
Потому что кто-то должен взять на себя ответственность за решение оставить два корабля и почти сто человек на чужой планете, и этим «кем-то» станет старший по должности, назначенный адмиралом дер Жи-Ноэлем командующий. И плевать, что от эскадры остался всего один вымпел – до окончания похода Помпилио остается главным.
– Да, мессер.
– Галилей, выключи машину – она мешает.
– Да, мессер. – Квадрига остановил астринг, стянул гоглы, посмотрел на капитана и Помпилио, понял, что они собираются продолжать разговор здесь, и поинтересовался: – Мне выйти?
– Нет, – отрывисто ответил дер Даген Тур, продолжая смотреть на Дорофеева. – Нужно будет проверить место посадки «Дрезе».
– Да, мессер.
– Заберём выживших, если там есть выжившие, и пойдём на север.
– К полюсу, – очень тихо сказал Квадрига.
– Да, Галилей, к полюсу, – подтвердил Помпилио. Теперь он смотрел на астролога. – Как ты хотел.
– Нас убьют, – спокойно ответил Галилей.
– А у нас есть другой выход?
– Нет, мессер, только идти к полюсу.
– Значит, мы пойдём туда, где нас убьют.
Несколько мгновений Квадрига смотрел дер Даген Туру в глаза. Смотрел с таким видом, словно старался что-то вспомнить. Или вспомнил, но не может понять, нужно ли делиться воспоминанием. Смотрел яростно, немного безумно, но эмоции его взгляда разбивались о спокойствие Помпилио. Несколько мгновений. Несколько настолько напряжённых мгновений, что в какой-то момент Дорофееву показалось, что Галилей потеряет сознание.
А затем астролог сказал:
– Нам нужен шторм.
И быстро вышел из астринга.
///
За два часа ожидания ничего не изменилось – «Амуш» не пришёл. Урийцев это обстоятельство не обрадовало, однако ирония, с которой полковник Желерд обратился к Зиновару по радио, показала, что они были готовы к подобному развитию событий:
– Репутация сыграла против вас, старший помощник Капурчик.
– Что вы имеете в виду, полковник?
– Адигены предали вас раньше, чем вы их. Думаю, вы ждали «Пытливый амуш» там, куда он не собирался идти.
– Почему вы так считаете? – хладнокровно поинтересовался Капурчик.
– Мы упустили «Амуш», – честно ответил начальник Оперативного центра. – Мы не жнаем, где он сейчас находится, и не ведём жа ним погоню. То есть лингийский цеппель пребывает в полной бежопасности и должен был явиться на встречу.
Капурчик помолчал, делая вид, что обдумывает заявление урийца, после чего пожал плечами так, словно находящийся на Фабрике Желерд мог его видеть:
– Возможно.
– И что вы об этом думаете?
– Вы всё сказали, полковник, – репутация. Галаниты ненавидят адигенов, адигены ненавидят галанитов.
– Но ведь вы вместе сражались против нас.
– И знаете… – Зиновар помолчал. – Это было историческое событие: никогда до и, полагаю, никогда после галаниты и адигены не объединятся против одного врага.
* * *
Как заставить Канцлера признать необходимость объединения с Галаной? Как подтолкнуть к союзу? Не грубо! Конечно же, не грубо! Давить нельзя ни в коем случае, но ведь можно что-то добавить, чтобы тяжелее оказалась нужная чаша весов. Но что? Как подтолкнуть? Только словом. Но что сказать?
Проанализировав состоявшуюся беседу, Сямчик пришёл к выводу, что провёл её хорошо, именно так, как было нужно, однако тот факт, что теперь всё зависело только от Канцлера, галанита не устраивал. И окончательно перестал устраивать после того, как лингийцы не явились ни в одно из условленных мест встречи: сначала «Стремительный», теперь «Пытливый амуш». Не то чтобы Сямчику хотелось видеть товарищей по Девятнадцатой Астрологической убитыми, просто неявка несколько нивелировала совершённое предательство, у Канцлера могли зародиться ненужные подозрения, а значит, требовалось сделать следующий ход. Причём как можно быстрее.
И галанит попросил об аудиенции.
– Ты хотел меня видеть?
На этот раз Канцлер встретил Сямчика намного холоднее, но галанит не мог с уверенностью сказать, чем вызвано такое отношение: тем, что информация оказалась бесполезной, или раздражением нерасторопностью подчинённых, которые упустили «Амуш» на Урии.
– Я понимаю, что вам некогда…
– Это ещё слабо скажано, – буркнул в ответ Канцлер. И кивнул на разбросанные по столу бумаги: – Я очень жанят.
– У вас проблемы, – уверенно произнёс Сямчик.
И понял, что угадал с заявлением – изумлённый его дерзостью Канцлер поднял голову и прищурился. Возможно, прикидывая, как следует казнить дерзкого галанита: быстрой смертью или заставить мучиться?
– В том числе и потому, что твоя информация окажалась недостоверной.
