Все записанные данные в опросных листах относились к трем датам: до завоевания страны нормандцами, 1066 году и на текущий, 1085 год.
Если говорить о размахе переписи народонаселения Англии, то здесь следует отметить, что из 38 графств было описано 34.
Проведенная перепись поражает продуманностью и исполнением. В итоговых документах указывались состав земель в каждом отдельно взятом графстве и в каждой сотне, доходы с этих земель, число жителей и их материальное состояние.
Процедура проведения переписи «Книги Страшного суда» выглядела следующим образом. Переписчик, прибыв в назначенный пункт, призывал к себе владельцев миноров и их управляющих. От поселений (деревень) вызывались священник, староста и несколько крестьян. Обычно ответ в каждом селении давали по шесть человек земледельцев.
Цель переписи королем Вильгельмом Английским от подданных не скрывалась. Он хотел получить максимально точное представление о завоеванной стране, о возможных доходах с нее в государственную казну и систематизировать взыскание хорошо знакомых англосаксам так называемых «датских денег».
«Великая книга» в истории известна более как «Книга Страшного суда». По ее данным, численность тогдашнего населения собственно Англии составляла приблизительно полтора-два миллиона человек. Такая цифра включала в себя и приблизительное население четырех не описанных графств.
Исследовательница В.В. Штокмар в своем учебном пособии «История Англии в средние века», изданном в Ленинградском университете в 1973 году, приводит такие данные о социальном составе народонаселения Английского королевства на время проведения переписи и составления «Книги Страшного суда»:
«…Социальный состав населения следующий: свободные землевладельцы – 12 %, рабы – 9 %, бордарии и коттарии, малоземельные крестьяне – 32 и вилланы – около 38 %, остальные же – это знать, духовенство, горожане. Последних было около 5 %. 95 % населения жило в деревнях.
Во время переписи многие полусвободные и даже свободные, но, например, зависимые по суду крестьяне были записаны как крепостные (то есть вилланы).
Таким образом, основная масса крестьян в поместьях оказалась в положении наследственных крепостных. Крепостной-виллан оставался членом сельской общины, имел долю в угодьях и пахотный надел (иногда часть его), который он держал от своего господина – лорда менора».
Труд виллана, закрепленного за владельцем земли, становился для последнего, как правило, основным источником личного дохода последнего. Виллан был обязан три дня в неделю отбывать барщину, то есть работать на своего господина в его хозяйстве. Он платил ему продуктовый налог, исполнял различные хозяйственные работы на полях и в хозяйстве своего владельца.
Он также нес так называемые сервильные повинности, связанные с его личной несвободой: посмертный побор, брачную пошлину при выдаче замуж дочери и тому подобное. Таких поборов набиралось немало. Как правило, постоянными они не видятся, но размер их мог быть внушительным.
Проведенная перепись позволяет говорить о том, что в XI веке немалая честь англосаксонского крестьянства на севере и западе страны (в Нортумбрии и Мерсии) оставалась лично свободной. Это было одной из причин, что именно здесь Вильгельм Завоеватель и его нормандцы встречали самое сильное народное сопротивление, чего не случалось в южных областях страны (Уэссексе и Кенте).
Перепись позволила выявить, что общий доход с земель в сельской местности в переписанных графствах составлял (в овременной английской валюте) 73 тысячи фунтов стерлингов в год. Для эпохи европейского Средневековья это была огромная сумма, свидетельствовавшая о материальном благополучии островного королевства. Доходы Нормандии в эту сумму не входили, да и значительными они быть не могли.
«Книга Страшного суда» дает достаточно полное представление о состоянии собственно коронных (королевских) земельных владений (поместий). Они были удивительно равномерно распределены по всей территории страны. Можно утверждать, что о такой географии позаботился не кто иной, как сам умудренный жизнью Вильгельм Завоеватель.
Поместья (меноры) баронов и прочих представителей владетельной знати тоже были разбросаны по различным графствам. Показательны примеры земельной собственности двух людей из числа самых богатых в тогдашней Англии. Роберт Мертонский имел 793 (!) поместья, но они были разбросаны по 20 (!) графствам. Еще один такой земельный магнат, как Одо (Одон) из нормандского города Байё, владел 493 поместьями в 17 графствах.
Анализ такой чересполосицы владений отдельных лиц позволяет историкам делать выводы, подобные следующему: «Это не давало возможности политического усиления баронам в отдельных графствах и способствовало укреплению власти короля».
Однако король Вильгельм Завоеватель дифференцированно подходил к своей земельной политике. Он понимал, что в приграничных графствах владельцы меноров, они же военачальники местных воинских отрядов, должны были жить здесь в собственных имениях. Или, иначе говоря, заботиться об охране границы Англии от покушений воинственных соседей из Шотландии и Уэльса.
Именно поэтому в четырех приграничных графствах владения крупных и малых феодалов отличались от подобных владений внутри страны. Поэтому земельные владельцы в военных целях могли здесь иметь «соединенную» собственность. Такими графствами являлись – Дарем на границе с Шотландией, Шрусбери и Честер – на границе с Уэльсом, Кент, охранявший подступы к столичному Лондону с моря.
«Книга Страшного суда» позволяет увидеть, как распределялись доходы Английского королевства с земли (73 тысячи фунтов стерлингов). На конец властвования Вильгельма I Завоевателя они распределялись следующим образом:
17 000 – короне (монарху) и королевскому двору;
Всего 1800 – на жалованье королевским чиновникам, то есть государственному аппарату;
19 200 – церкви и монастырям (здесь самыми большими доходами обладал влиятельнейший архиепископ Кентерберийский – 1750 фунтов стерлингов);
Лишь 4000 – англосаксонским феодалам, сохранившим милость и доверие короля Вильгельма;
30 350–170 нормандским и французским баронам из числа завоевателей Англии (доход свыше 640 фунтов имели 8 баронов, от 650 до 400 – 10 баронов, от 400 до 200 – 24, остальные бароны – меньше 200 фунтов).
Получается, что в англосаксонской стране более половины доходов с земли получали лица из числа чужеземцев, говорившие на французском языке. Это был один из важнейших, показательных итогов нормандского завоевания Англии.
О французском языке следует сказать особо: он обогатил сотнями слов язык английский, и на нем еще три века говорила аристократия Британии. Английский же язык все это время считался разговорной речью простонародья, и употребление его среди знати, в том числе при королевском дворе, считалось дурным вкусом. Заслуга в таком понимании вещей была, конечно же, самого Вильгельма Завоевателя.
В коронных доходах смотрится одна показательная особенность. Да, король являлся крупнейшим земельным собственником. Но его доходы, что интересно, возрастали не от увеличения числа поместий. Доходы росли от введения системы сдачи королевских меноров местным шерифам. Те вносили в государственную казну ренту за владение поместьем (или поместьями) своего монарха. Затем эта рента, разумеется, в увеличенном значении, шерифом выколачивалась из тех, кто жил и трудился на земле, принадлежавшей короне.
