Отца беспокоило в действиях сына еще одно обстоятельство: неразумный в поступках Роберт мог вполне оказаться в роли «троянского коня». При всей своей воинственности и силе, новоявленный монарх Англии уже не раз сталкивался с враждебными ему коалициями. Он хорошо знал, кем был для Гарольда Несчастного его младший брат Тостиг. Его ненависть к старшему брату, не знавшая разумных пределов, вошла в летопись Англии как синоним кровавой междоусобицы в королевском роду.
Старший сын Вильгельма Завоевателя и Матильды Роберт имел историческое прозвище «Коротконогий» (или «Короткий сапог»). Сегодня трудно судить, почему он получил от современников такое прозвище: то ли был действительно коротконогим, то ли носил короткие сапоги, удобные для езды верхом. Когда ему было около 15 лет, он помогал матери Матильде управлять Нормандией, имея титул графа Мэнского. Такое не удивительно: в далеком прошлом люди взрослели рано.
Считается, что соправление оказало на самолюбие юноши определяющее воздействие. К тому же ему были хорошо известны случаи из европейской истории, когда совсем молодые наследники престола (даже намного младше его) становились обладателями самых разных корон и титулов. И правили своими владениями, как им казалось, единовластно. Тогда Роберт и решил, что графского титула для него явно мало.
Разуверить его мать не смогла, а сын ждать печального для семьи случая не хотел и потому торопил неизбежные события. Ее старший сын еще в детстве любил бросать в лицо окружающим фразы:
– Я сам… Я так хочу… Я сказал вам…
Роберт считал, что именно его отец назначит при достижении совершеннолетия правителем Нормандии, то есть одарит герцогской короной. Считается, что о короне королевской, английской старший сын Вильгельма Завоевателя, как ни странно, не мечтал. Но отец ни с кем из трех сыновей двумя собственными коронами при своей жизни делиться не желал. Так в семье Вильгельма и Матильды вызрел серьезный конфликт, который, начавшись в 1077 году, своевременно не был потушен, а лишь только углублялся.
Ордерик Виталий в своем труде так описывает первую ссору венценосного отца с повзрослевшим самолюбивым сыном, потребовавшим от него во владение ни много, ни мало как целое герцогство Нормандское:
– Сеньор король, отдайте мне Нормандию, которую вы пожаловали мне, прежде чем отправиться в Англию, чтобы сразиться с Гарольдом.
– Сын мой, – ответил Вильгельм, – вы просите у меня невозможного; я завоевал Англию благодаря нормандским силам; я владею Нормандией по праву наследования; я не лишу себя ее, пока жив.
– Что тогда делать мне, и как мне содержать людей, которые зависят от меня?
– Повинуйтесь мне во всем и мудро участвуйте в управлении всеми моими владениями, как и подобает вести себя сыну по отношению к отцу.
– Я не готов бесконечно оставаться вашим наемником; я желаю теперь же получить личные владения, чтобы я мог платить жалованье тем, кто мне служит; поэтому я прошу вас по всем правилам передать мне герцогство, чтобы, будучи вашим вассалом, я мог управлять им, как вы управляете Английским королевством.
– Сын мой, ваша просьба преждевременна; не пытайтесь дерзко отнять у меня власть, которую я передам вам, когда придет время, с одобрения народа и благословения церкви, если вы все еще будете этого достойны. Выберите лучших советников; избавтесь от опрометчивых людей, низко толкающих вас совершать незаконные поступки. Нормандцы – беспокойный народ, всегда готовый к беспорядкам; они внушают вам безумные требования, надеясь, что когда общественный порядок будет разрушен, они смогут делать что захотят. Не слушайте эту распущенную молодежь, но следуйте советам архиепископов Вильгельма (Руанского) и Ланфранка, а также других мудрых и многоопытных сеньоров.
– Сеньор король, я пришел сюда не для того, чтобы выслушать наставления; я получаю их достаточно от своих учителей и вполне сыт ими. Дайте мне благоприятный ответ касательно должности, которой я требую, чтобы я знал, какую жизнь могу вести. Я принял решение, и все должны об этом знать, более никому не буду служить в Нормандии, словно раб.
– Я повторяю вам, что пока я жив, я никому не отдам Нормандию, свою родину, точно так же, как я не отделю ее от Английского королевства, которое получил с таким трудом. Господь говорит в Евангелии: «Всякое разделенное королевство обречено на разорение». Тот, кто поставил меня во главе этого королевства, перенесет меня в иное царство в тот час, когда Он пожелает. Пусть никто не сомневается в том, что покуда я жив, я никому не уступлю свое герцогство и не позволю кому бы то ни было разделить со мной мое королевство.
Выслушав окончательное решение своего отца, Роберт заключил:
– Отныне, принужденный к изгнанию, я буду предлагать свою службу в чужих странах; я ясно вижу, что в изгнании могу, если повезет, получить вознаграждение, в котором мне презрительно отказали в отчем доме…
Этот монолог Ордерик Виталий писал со слов тех, кто, возможно, был свидетелем первой публичной ссоры владетельного отца и требовательного к себе старшего сына-наследника. Но, думается, ссылаясь на описания характера Вильгельма Завоевателя, его разговор с Робертом носил более резкий, а не назидательный тон. Назидательство в рыцарское Средневековье было достоянием людей церковных, но не владетельных феодалов.
Французский историк Мишель де Боюар, рассказывая о взаимоотношениях короля Вильгельма со старшим сыном и их первой ссоре, делает следующий вывод: «С тех пор слабый Роберт Коротконогий стал весьма полезным союзником для всех врагов своего отца». Здесь автор этих строк не ошибался, поскольку знал реальные подтверждения сказанному.
В королевском доме последовала жестокая ссора, во время которой младшие сыновья встали на сторону отца. Тогда Роберт со своими людьми бежал из Лондона в Нормандию, в ее столицу крепостной город Руан и попытался там захватить цитадель. Из этой авантюры ничего путного не получилось: гарнизон проявил бдительность и остался верен своему долгу перед монархом, пребывавшим в Англии. Скорее всего, король успел предупредить начальника руанского гарнизона.
Роберт чудом избежал плена и реальной угрозы оказаться в одной из самых мрачных темниц Тауэра. Ему пришлось из наследника двух корон превратиться в изгнанника на земле Французского королевства. Поскольку у Вильгельма Английского на протяжении всей бренной жизни хватало личных врагов, то его сын довольно быстро нашел надежное убежище, где отцовские агенты не могли его достать: похитить, выкупить или совершить на него покушение. Отец в гневе на старшего сына порой доходил до крайностей.
Роберт, в свите которого осталось несколько рыцарей-нормандцев, таких же юных, как и он, покинул отцовский двор и отправился искать счастья и всего того, в чем ему отказал родитель, сперва во Фландрию. Там ему ссудил крупную сумму денег брат графа Балдуина VI Роберт Фриз. Однако деньги разлетелись быстро, и старший сын Вильгельма Завоевателя оказался хроническим должником у ростовщиков Лотарингии, Пуату, Гаскони и германских городов.
Те давали в займы под немалые проценты охотно, поскольку просчитали, что сын правителя Англии и Нормандии может довольно скоро стать обладателем одной из отцовских корон и немалой казны. Могло случиться и так, что отец, желая вернуть мир в семейство, раскошелился бы ради неразумного сына-наследника, чтобы поддержать среди соседей собственный престиж.
