С умершего владыки алчные слуги сняли не только массивные перстни, но и прочие драгоценные украшения в виде золотых цепей, булавок и прочих деталей одежды и головного убора. Сняли с усопшего монарха даже дорогую по стоимости одежду, чтобы продать ее какому-то преуспевающему руанскому торговцу всяким барахлом из подобной «военной добычи». Усопшего короля оставили и без башмаков, на которых были золотые (или позолоченные) пряжки.
Более того, те же королевские слуги обчистили и сам дворец, став собственниками всего того, что можно было вынести и даже вывезти из него. После этого они, как пишет хронист, разлетелись кто куда, «как ястребы со своей добычей». Именно так описал день смерти короля Вильгельма I Завоевателя известный своими сочинениями Ордерик Виталий.
Знали ли о том сыновья Вильгельма Завоевателя, будущего героя рыцарских баллад и романов? Возможно нет, возможно да. Но им было уже не до умершего отца, проводить которого в последний путь ни Вильгельм-младший, ни мятежник Роберт, ни «младшенький» Генрих не пожелали даже ради известного приличия. Хотя бы для истории, чтобы не очернить в сознании будущих потомков собственные имена. Ведь они тоже стали историческими персонажами Средневековья.
Первый, Вильгельм-младший, отплыл на королевском паруснике в Туманный Альбион, спеша короноваться в Лондоне, который ожидал смены монархов. К церемонии в Вестминстерском аббатстве было уже все готово, не знали только главное: кому из трех братьев достанется английская корона, самое ценное в наследстве Вильгельма Завоевателя.
Второй, Роберт, с суровым видом восседая на отцовском престоле, приводил к присяге себе своевольных графов и баронов Нормандии, созвав их самым срочным порядком в столичный город Руан. Клятва давалась на Библии в присутствии священников. Это, как думалось новому обладателю короны норманнов, должно было хоть как-то сдерживать владетелей феодов от будущих мятежей и непослушаний.
Третий, Генрих, «сидел» на мешках со звонкой монетой, размышляя о том, в какое дело вложить свалившееся на него огромное денежное богатство: то ли прикупить землицы к своим замковым владениям, то ли нанять войско из рыцарей и арбалетчиков и пуститься в какую-нибудь военную авантюру. Отцовские деньги требовалось вложить во что-то как можно быстрее, пока о них не вспомнили занятые собой старшие братья, с которыми тягаться в военной силе Генриху не приходилось.
В столице Нормандии городе Руане весть о смерти правителя произвела на всех впечатление как удар грома. Она навела на руанцев такой ужас, что в течение трех часов ни один человек не решался приблизиться ко дворцу злосчастного покойника. Все словно понимали, что смерть Вильгельма Завоевателя станет зловещим предзнаменованием грядущих серьезных перемен. Хорошего от них ждали немногие люди.
Наконец, руанцы стали отходить от потрясения. Духовенство собралось с силами, помня о своем предназначении в такой час, и попыталось организовать похороны правителя. Но не тут-то было: добродетельный архиепископ Вильгельм по прозвищу Добрая Душа не сумел найти возницу и повозку, чтобы перевезти тело герцога и короля в город Кан.
Итогом трудов руанского архиепископа в истории Средневековья стало появление простого нормандского воина (солдата) по имени Херлуин. Трудно сказать, чем он был обязан лично Вильгельму Завоевателю. Или старый служака просто исполнил свой солдатский долг перед усопшим венценосцем, которого боготворил. Но именно Херлуин оказался тем человеком, которого безуспешно разыскивал в городе Руане архиепископ Вильгельм Добрая Душа.
Солдат (говоря современным языком) Херлуин нанял повозку (дроги), погрузил на него усопшего в бозе властелина и доставил его к причалу. Он же нанял судно, шедшее в город Кан. Тот же Херлуин нанимал (за свои деньги? за деньги архиепископа?) людей, чтобы по христианскому обычаю обмыть тело умершего, как-то обрядить герцога, и могильщиков.
Ограбленное тело короля Англии и герцога Нормандии в простой повозке, без всяких торжественных по такому случаю церемоний и даже без привычной личной стражи, повезли на городское кладбище. Думается, немногие жители Руана догадывались о том, кого бесславно везут по узеньким, кривым улочкам столицы герцогства.
Вильгельма Английского оплакивать не приходилось: правил подданными он жестокосердно, судил правых и неправых только с личной выгодой, казнил людей немало по любому поводу и без повода, когда был в праведном гневе большого рыцарствующего феодала. С такими правителями, не имевшими в сердце жалости, люди Средневековья расставались с «легкой душой», не надрываясь в плаче и прощальном крике.
На канском кладбище бездыханный Вильгельм Завоеватель «испил последнюю чашу посмертных унижений»: кладбищенский сторож привычно долго торговался с королевскими слугами, ставшими по воле случая большими скупцами (они тратили «собственные» деньги) из-за цены на простую могилу, которую предстояло еще выкопать. Слуги усопшего монарха торопились отделаться от покойника, «уже ни на что не годного». Сторож же хотел иметь собственную выгоду от сделки с землекопами-могильщиками.
На кладбище обладателю двух корон пришлось «унизиться» еще раз. Впрочем, чего-то удивительного в том не видится, поскольку дух времени витал и над Нормандией, только-только потерявшей еще одного своего правителя.
Хронисты свидетельствуют о последней чаше позора, которую пришлось испить ушедшему из жизни королю Вильгельму Завоевателю. Когда его тело опускали в могилу, священник по традиции спросил собравшихся, не имеет ли кто-то претензий к покойнику, дабы тот мог спокойно уйти в мир иной. Тогда из толпы вперед выступил какой-то безвестный нормандский дворянин (неизвестно, был ли он бароном или простым рыцарем) и громко объявил собравшимся:
«Земля, на которой вырыта эта могила, по роду принадлежит мне. Это была моя собственность, отнятая королем Вильгельмом беззаконно. Это моя земля, и я готов продать этот кусок земли».
Священник, руководивший похоронной церемонией, надо отдать ему должное, нашел выход из такой конфликтной ситуации. Он обратился к присутствующим и предложил им сброситься на тот кусок земли, на котором была вырыта могила для усопшего короля Англии и герцога Нормандии. Спешно были собраны по кругу нужные деньги, на которые у истца было выкуплено то, что он готов был продать тут же, не отходя от свежевырытой королевской могилы…
…До нас дошло немного описаний внешности Вильгельма Завоевателя, к части которых следует относиться с известной осторожностью. Авторы их, как правило, относились с большим почитанием к основателю новой королевской династии Англии. Потому вышедшие из-под их пера словесные портреты Вильгельма явно приукрашены, и потому можно утверждать, что внешне он выглядел иначе.
О прижизненных достоверных изображениях история умалчивает: время мастеров кисти еще не пришло, хотя спустя века портреты английского короля Вильгельма I Завоевателя появлялись не раз. Но о достоверности образов на них говорить не приходиться, поскольку все они являются вымыслами художников, хотя в основе, конечно же, лежит историческая информация, дошедшая до наших дней.
