После этого Анри де Роган возвратился в Тирано и расположился на зимние квартиры. Его победы вынудили австрийцев и испанцев полностью отказаться от попыток овладеть Вальтеллиной.
Неудачи 1636 года
Враг находится в тридцати шести лье
от Лувра.
Франсуа БЛЮШ
Всю зиму кардинал де Ришелье занимался переоснащением армии и подготовкой планов предстоящей летней кампании.
Удивительно, но так называемое «общественное мнение» опять повернулось против него. Франсуа де Ларошфуко в своих «Мемуарах» пишет:
«Второй год этой войны подал врагам кардинала множество поводов осуждать его образ действий. Объявление войны и намерение сокрушить Австрийский царствующий дом, с давних пор лелеемое этим столь великим правителем, вообще рассматривали как нечто дерзкое и сомнительное, а теперь все это представлялось и вовсе безумным и пагубным. Было известно, что испанцы, не встретив сопротивления, взяли Капелль, Катле и Корби и что остальные пограничные крепости снабжены и укреплены нисколько не лучше; что войска слабы и плохо дисциплинированы; что не хватает пороха и артиллерии; что неприятель вступил в Пикардию, и ему открыт путь на Париж. Изумлялись и тому, как мог кардинал столь легкомысленно поставить на карту величие короля и безопасность государства, не предусмотрев всех этих бедствий…»
Легкомысленно поставить на карту? Да Ришелье на самом деле все делал, чтобы отсрочить неизбежную войну, дабы лучше к ней подготовиться. А когда она началась, он лично мобилизовывал войска, занимался их обеспечением, увеличил налоги, лично планировал военные операции…
Важную роль Ришелье отводил и активизации морской войны силами двух эскадр, которыми командовали Анри де Сурди (генерал-лейтенант флота и архиепископ Бордоский) и Габриель де Бово (епископ Нантский). Тут хотелось бы отметить следующее. В сентябре 1635 года испанский галерный флот захватил Леринские острова у средиземноморского побережья Франции, и попытки французских кораблей вернуть острова тогда ни к чему не привели. Через некоторое время все изменится, но об этом чуть позже…
К сожалению, наступление, начатое кардиналом де Ля Валеттом и Бернхардом Саксен-Веймарским в направлении Рейна, захлебнулось и завершилось отступлением в Эльзас. Отважный герцог с большим трудом остановил свои войска в районе Хагенау.
Посланный в Италию для укрепления командования 50-летний маршал-протестант Жан д’Андюз де Сен-Бонне, сеньор де Туара, погиб 14 июня 1636 года в одном из первых же сражений в районе Милана. Он был убит выстрелом из аркебузы, а его наступавшая армия тоже откатилась на исходные позиции.
Принц де Конде безуспешно завяз со своей армией в осаде города Доль во Франш-Конте.
Как видим, на суше удача явно не сопутствовала французам. Зато испанцам удалось прорвать французскую оборону в Пикардии и выйти в ряде мест к реке Сомме. Надо сказать, что пикардийские города были плохо защищены, а посему уже в первых числах июля 1636 года перед испанцами капитулировала Ла-Капелль, затем в течение трех недель – последовательно Вервен, Боэн и Ле-Катле.
4 августа испанцы форсировали Сомму, а через два дня осадили крепость Корби – последний относительно крепкий заслон на пути к Парижу. В результате, несмотря на мужество гарнизона, крепость продержалась лишь девять дней, а 15 августа она пала.
Неудачно все складывалось и в Лотарингии, откуда французов вытеснили войска генерала Иоганна фон Верта, который двинулся затем на Шампань.
В сложившейся обстановке кардинал де Ришелье предпринял все, что было возможно. В частности, он приказал прекратить бессмысленную осаду Доля и перебросил из Франш-Конте часть войск принца де Конде, направив их на защиту Парижа. Но оставшихся войск было слишком мало, и принц де Конде вынужден был отступить из Франш-Конте.
Испанцы тем временем вторглись в Бургундию, намереваясь захватить Дижон.
Похоже, никто уже не сомневался, что Бургундия потеряна. Однако горстка храбрецов, укрывшихся за стенами небольшой крепости Сен-Жан-де-Лон, неожиданно преградила дорогу быстро продвигавшейся испанской армии. Враги окружили крепость и предложили гарнизону самые благоприятные условия сдачи, однако парламентер был отослан восвояси. В результате Сен-Жан-де-Лон продолжал держаться, и фельдмаршал Матиас Галлас, осаждавший еще и крепость Ла-Рош-Пон, начал опасаться, что принц де Конде ударит в тыл его армии.
Эжен-Эмманюэль Виолле-ле-Дюк в книге «Осада и оборона крепостей» пишет:
«Галлас был в большом затруднении. Снять осаду с Ла-Рош-Пона и двинуть все свои силы на принца де Конде – это, возможно, было бы самым мудрым решением, но это противоречило плану всей кампании, на котором имперцы строили самые радужные надежды; тогда пришлось бы отказаться от того завоевания Бургундии. <…>
По этой причине Галлас избрал, так сказать, “средний” курс, который в войне всегда менее всего желателен; он решил оставить у Ла-Рош-Пона значительные силы для того, чтобы плотно осадить город, зная, что там не хватит надолго провианта, и покончить с осадой Сен-Жан-де-Лона».
Но покончить так и не получилось.
«Гарнизон был полон уверенности в своих силах и решимости; а городская милиция (ополчение) просила разрешения принять участие в вылазках. Эта милиция состояла из отряда примерно в тысячу двести человек. <…> Поэтому вместе с регулярными войсками губернатор имел в своем распоряжении, даже после понесенных им потерь <…> примерно две тысячи двести человек».
В итоге Сен-Жан-де-Лон устоял, и враги предпочли возвратиться домой. Бургундия была спасена.
Увы, это была единственная удача, которая, конечно же, не могла повлиять на ход всей кампании, принимавшей для Франции поистине катастрофический характер.
* * *
Кардинал де Ришелье уже ожидал падения Амьена – последней крепости, контролируемой французами в Пикардии. Он пытался спасти ее, направив туда армию графа Суассонского, но она была разбита, и ее остатки поспешно отступили за Уазу – в район Компьеня.
Маркиз де Монгла в своих «Мемуарах» пишет:
«Эта новость приносит в Париж страшное потрясение: все бегут из него, и на Орлеанской и Шартрской дорогах видны лишь кареты, кучера и лошади, покидающие этот большой город, чтобы обезопасить себя, как если бы Париж был уже разграблен».
Угроза Парижу нарастала с каждым днем, и кардинал де Ришелье приказал взорвать все мосты к северу от города, а также все мельницы на пути продвижения противника, чтобы хоть как-то затруднить продвижение и снабжение испанских войск.
В итоге в Париже началась паника. Повсюду распространялись самые невероятные слухи, суть которых сводилась к тому, что со дня на день враги будут в столице…
Биограф Ришелье П.П. Черкасов утверждает:
