* * *
В это время Бавария была опустошена, и ее герцог Максимилиан вынужден был присоединиться к лагерю Габсбургов, женившись 15 июля 1635 года на эрцгерцогине Марии-Анне Австрийской.
С другой стороны, имперский генералиссимус Альбрехт фон Валленштейн, человек чрезвычайно честолюбивый, который с рождения исповедовал протестантскую веру, но на шестнадцатом году жизни перешел в католичество, в какой-то момент, казалось, склонился к тому, чтобы повернуть свою армию против императора в обмен на поддержку своих претензий на трон в Богемии. Ему так хотелось иметь собственную независимую территорию, и он даже начал переговоры об этом с кардиналом де Ришелье, который в свою очередь был очень заинтересован в отставке Валленштейна.
Фридрих фон Шиллер пишет:
«С уходом полководца, одержавшего столько блистательных побед, австрийские войска неизбежно потеряли бы большую часть своей силы; целые армии не могли возместить утрату одного этого человека».
Но измена Валленштейна императору была раскрыта. И кончилось все для него печально: 25 февраля 1634 года капитан Вальтер Деверу со своими драгунами вломился в спальню герцога, который уже лежал в постели. Поняв, в чем дело, фон Валленштейн вскочил, но тут же был убит ударом алебарды в грудь (за это убийца получил 1000 талеров, а каждый из его людей – по 500 талеров).
В свою очередь Оливарес, страшно ревновавший к успехам Ришелье и не желавший и слышать о каком-либо примирении, надавил на императора Филиппа IV, и в апреле 1634 года Испания начала войну против Франции.
После этого всем стало очевидно, что политика кардинала де Ришелье, заключавшаяся в контроле над военными действиями протестантских государств против могущественных Габсбургов без непосредственного вступления в войну самой Франции, провалилась.
* * *
Видя, что война с Испанией неизбежна, кардинал де Ришелье предпринял энергичные меры для создания антииспанского блока в Северной Италии. В этот блок он попытался вовлечь все мелкие государства этого стратегически важного региона. Но главная задача состояла в том, чтобы не допустить объединения военных усилий Испании и Священной Римской империи. С этой целью, а также для обеспечения контроля за альпийскими горными перевалами в апреле 1635 года в Вальтеллину, долину на севере Ломбардии, была введена армия во главе с протестантским герцогом Анри де Роганом.
Одновременно кардинал де Ришелье предложил Савойе и Парме начать переговоры о заключении союзного договора с Францией. Понятно, что эти переговоры велись с позиции силы, и завершились они подписанием 11 июля 1635 года так называемого «Риволийского договора», по которому Савойя и Парма обязались выставить против Испании 30-тысячную армию.
А вот попытки кардинала привлечь к участию в «Риволийском договоре» Модену, Мантую и Венецию успехом не увенчались. Неудачей завершились и усилия французской дипломатии заручиться поддержкой швейцарских кантонов. Те не только отвергли союз с Францией, но и открыто поддержали Испанию, чем вызвали ярость кардинала де Ришелье, который заявил, что швейцарцы после подобного не могут больше «рассчитывать на благодеяния короля» Франции.
Важно было еще выяснить намерения Англии, и Ришелье направил туда специальное посольство, которое довело до Карла I, что от него не требуется «ни людей, ни денег», а только соблюдение нейтралитета.
Таким образом, была подготовлена «дипломатическая почва» для вступления Франции в войну с Испанией. Некоторые историки называют это потерей времени, но это не так: кардинал к решению всех серьезных вопросов подходил основательно, и ему явно не хотелось, чтобы Франция в данном случае выглядела нападающей стороной.
Он без особого энтузиазма относился к своим союзникам, но при этом совершенно правильно выжидал нужный момент: ему важно было иметь право обвинить Филиппа IV в посягательстве на интересы короля Людовика XIII.
* * *
Итак, Франция официально объявила войну Испании лишь 19 мая 1635 года.
Сasus belli (удобный формальный повод) представился 26 марта. В этот день испанские войска вторглись из Нидерландов в Трирскую область, находившуюся под покровительством короля Франции. Они перебили стоявший в Трире французский гарнизон, завладели особой курфюрста и отправили его как пленника во Фландрию. Этот дерзкий вызов Испании не мог остаться без ответа. Соответственно, как только в Париже узнали о захвате Трира, срочно был созван Королевский совет, на котором кардинал де Ришелье предложил объявить войну Испании. За заранее заготовленную декларацию об объявлении войны члены Совета проголосовали единогласно.
Правда, конкретная дата начала войны пока не была названа, так как кардинал де Ришелье хотел дождаться результатов переговоров со Швецией. Они, как уже говорилось, завершились 28 апреля 1635 года подписанием союзного договора, и это устранило последние препятствия…
* * *
Франция была готова к войне. Те месяцы, что прошли после разгрома шведов при Нёрдлингене, Ришелье использовал для приготовлений. Он прекрасно понимал, что французская армия в тот момент уступала испанской – как по численности, так и по оснащению. Но самые серьезные опасения вызывал у него уровень высшего командования, а также возраст некоторых полководцев (например, герцогу де Ля Форсу, произведенному в маршалы в 1622 году, было далеко за семьдесят). Как это неоднократно бывало в истории, старые военачальники выглядели неподготовленными к новым методам ведения войны, но при этом упорно цеплялись за свои места. Маршалов было много, а доверить командование – некому. В 1635 году, в разгар военных приготовлений, кардинал поделился своими сомнениями в письме к суперинтенданту финансов Клоду Ле Бутийе.
«Мне внушает серьезную тревогу возраст месье де Ля Форса, но что здесь можно поделать. Король лучше всех знает военные кадры. Даже если он объедет все свое королевство, то, с моей точки зрения, все равно не найдет таких военных, каких желательно было бы иметь».
Конечно, в ходе войны «такие военные» нашлись, и были они молоды и талантливы, но до поры до времени кардиналу пришлось доверять старым полководцам, о которых он, за редким исключением, был весьма невысокого мнения.
По большому счету пока у Франции было лишь одно несомненное преимущество – ее выгодное положение. Страна была хоть и велика, но компактна, и это создавало возможности для быстрой переброски войск с одного фронта на другой. Противник же, напротив, был разобщен. Испания, Нидерланды, Германия и Северная Италия находились далеко друг от друга и не имели связующих переходов, что не давало вражеским армиям возможности объединиться. К тому же Габсбурги вынуждены были вести борьбу на собственной территории: со шведами, с германскими протестантами, с голландцами…
Было у Франции и еще одно важное преимущество. О нем Генри Сент-Джон, виконт Болингброк, в своих «Письмах об изучении и пользе истории» пишет так:
«Он (Ришелье. – Авт.) имел двойное преимущество, вступив в войну на столь позднем этапе: ввод свежих войск против утомленного и почти выдохшегося противника и преимущество, вытекавшее из того, что, уступив нетерпению друзей, нуждавшихся в помощи Франции, этот государственный деятель получил возможность выставить те требования и заявить те претензии – во всех договорах с Голландией, Швецией, с князьями и государствами Империи, – на которых он основывал будущее возвеличение Франции».
