Маррилл было неприятно слышать такое об Арденте. Но отрицать услышанное она не могла. Она никогда не забудет, как её друг протянул руку и взял Шар Желания, зная, что произойдёт, если он воспользуется им. Что он станет их врагом. И он сделал это, даже не дрогнув. И это разбило ей сердце.
— Но он любит Пиратскую Реку.
— Не спорю, но есть что-то, что он любит сильнее Пиратской Реки, — предположил Волшебник Рассвета. Шерсть над одним глазом изогнулась мохнатой дугой.
— Анналесса, — выдохнула Маррилл. Ну конечно. Она вспомнила момент, когда Ардент взял у Капитана Шар Желания.
Тогда на его глазах Анналесса пожертвовала собой, чтобы спасти Пиратскую Реку. Он обвинял себя, полагая, что подвёл её. Я спасу её, сказал Ардент, держа в руках Шар. Даже если ради этого мне придётся уничтожить Пиратскую Реку.
И при этих его словах поднялся Железный Прилив. Он сделал это ради Анналессы. Он пытался спасти женщину, которую любил.
— Он сделал это ради неё, — сказала Маррилл.
Похожее на кота существо ухмыльнулось и кивнуло. Но Фина это явно не убедило.
— Это чистое безумие.
Маррилл пожала плечами.
— А по-моему, это романтично.
Фин поджал губы.
— Уничтожить мир! Какая в этом романтика, Маррилл?
Она не стала спорить. Он был прав.
Фин повернулся к крошечному Дзанну.
— Так как же Железный Прилив связан с Анналессой?
Волшебник Рассвета протянул руку Фину за спину, в место, которое мог видеть только он, и осторожно извлёк только что изготовленную Былитамскую Карту Куда Угодно. Он скользнул по ней взглядом, и на её поверхности начали появляться новые места.
— Эта карта и Пиратская Река — одно и то же, — сказал он. — Слившись с Розой Компаса, Анналесса стала частью самой Карты. А значит, и частью Пиратской Реки. Теперь она безвозвратно вплетена в её существование.
Серт нежно коснулся поверхности Карты — так отец гладит щёку новорождённого ребёнка.
— Пиратская Река — это самые разные возможности. Но Железный Прилив превращает всё в одно и то же. Но когда все ваши возможности одинаковы… это значит, что существует только одна возможность, разве не так?
Их окружили странные фигуры. Дзанны подлетели поближе, чтобы послушать. Маррилл чувствовала, как от исходящей от них силы вибрируют зубы. Это был насыщенный запах глубокой древности, округлый аромат мудрости. Это было похоже на шум ветра, летящего с древних гор.
Маррилл подняла взгляд. Глаза Волшебника Рассвета стали тёмно-фиолетовыми, с лёгким оттенком сердолика, цвета облаков на рассвете.
— Если нет возможностей, то нет и Пиратской Реки. Похоже, ваш друг верит, что, если уничтожить Пиратскую Реку, Анналесса получит свободу.
Маррилл силилась это уразуметь. От напряжения кровь ревела в её ушах.
— То есть с помощью Железного Прилива он уничтожает Пиратскую Реку — стирает все возможности, — потому что думает, что этим спасёт Анналессу.
Волшебник Рассвета кивнул.
— Неужели это сработает? — еле слышно спросила она. — Но сможет ли он её спасти?
— Я не думаю, что это имеет значение, — уклончиво ответил Волшебник Рассвета. — А ты?
Маррилл опустила глаза. В горле застрял ком, на глаза навернулись слёзы. Внутри неё как будто разверзлась пустота. Она вздрогнула, думая обо всём, что превратилось в железо. Мир без жизни, без цвета. Всё твёрдое, ничего тёплого и мягкого. Даже если Ардент прав, даже если бы это спасло Анналессу, что осталось бы от мира? Разве стоило бы в нём жить?
У Волшебника Рассвета не было губ, которые могли бы улыбаться. Но его глаза приобрели умиротворяющий оттенок голубого, как небо после грозы.
— Не всё так мрачно. Пока есть одна последняя возможность, всегда остаётся надежда. Пока остаётся хотя бы один осколок возможности, железо можно расплавить, а Пиратскую Реку — возродить.
Маррилл слегка взбодрилась. Стоявший рядом с ней Фин расправил плечи.
— Расплавить? — спросила она. — И всё, что уже превратилось в железо, вновь станет прежним?
Волшебник Рассвета кивнул.
— То есть, если мы остановим его, Пиратская Река и все, кого поглотил Железный Прилив, будут спасены? — уточнил Фин.
— Верно, — прощебетал крошечный Дзанн. — Но когда больше нет возможности, когда последняя обратится в железо… — Его голос стал мягче. — Тогда конец.
Фин кивнул. Он откинулся на лепесток лилии и потянулся к рукоятке Всюдуреза.
Маррилл вздрогнула, разрываясь между любовью к Арденту и ужасом от того, что он натворил и что пытался сделать сейчас. И тем, что им придётся сделать, чтобы остановить его. Она потёрла край стола и спросила:
— Есть ли способ остановить Железный Прилив, не причиняя вреда Арденту?
Фин поджал губы. Его взгляд был холодным, решительным. Маррилл поняла почему. Он уже столько потерял из-за Железного Прилива: Пристань Клучанед, Пастернаков, Ниф. Он был зол и расстроен, как и она. Но это не повод отказываться от попытки спасти Ардента.
Она посмотрела на Серта, ожидая, что он что-то скажет — чтобы поддержать её и защитить своего самого старого друга. Но он отвернулся, погружённый в собственные мысли и воспоминания. Не говоря ни слова, он встал и принялся расхаживать вокруг стола, оставив Маррилл одну защищать Ардента. Она невольно сжала кулаки.
— Ардент не жестокое чудовище, Фин, — сердито сказала она своему другу.
Но тот сосредоточил внимание на тарелке, гоняя по ней кусочек поджаренного хаоса, который то и дело переходил из твёрдого состояния в жидкое, потом в газообразное и наоборот.
— Он пытается спасти того, кого любит, — добавила Маррилл. Её голос дрогнул, и она отвела взгляд. На глаза навернулись слёзы. Она прикусила губу, чтобы не расплакаться, и неожиданно вспомнила о маме.
Волшебник Рассвета обошёл стол, взял её руку в свои ладони и игриво похлопал по пальцам.
— Мы все кого-то любим, завтрашний ребёнок. Не одного, так другого. Иногда мы определяем себя через них. Иногда, когда мы считаем, что кто-то делает нас теми, кто мы есть, нам кажется, что без них наша жизнь лишена смысла.
Он пристально посмотрел на неё, словно ждал, когда до неё дойдёт его мысль. Нахмурив брови, Маррилл задумалась над его словами. И внезапно до неё дошло: он имел в виду не только Ардента и Анналессу. Он говорил о ней. И о её маме.
Маррилл сглотнула слёзы, изо всех сил стараясь не разреветься. Мысли о маме всколыхнулись внутри неё. Это совсем другое, сказала она себе. Чтобы спасти маму, ей нужно лишь немножко магии волшебной Реки. Она ведь не собирается уничтожать весь мир.
Она могла бы — и она постарается — вернуть маме здоровье, но при этом никто не пострадает.
