Анна пожала плечами.
– Точных сведений об его материальном положении я не имею. Лариса судит по внешнему виду юноши: ботинки Гуччи, рубашки, пиджаки, пуловеры, все от известных фирм. Может, ему все это кто-то дарит. Возможны подделки, они сейчас неотличимы от оригиналов. Я не верю в секс в подвале. Нынче подростки прекрасно информированы, знают, что можно снять номер в почасовой гостинице. Никто никогда не узнает, чем Алиса и Ракитин занимались. Ключ от двери в это помещение есть только у меня. Следовательно, у кого-то из парочки была отмычка, замок обработан. Но не маслом, как я сначала подумала.
Директриса поднесла к лицу руку.
– Запах специфический, я пыталась вспомнить, что он мне напоминает. И сообразила: это специальная смазка, муж ею двери на даче перед зимой всегда обрабатывает и щеколду на калитке. Вот непонятно, откуда тут гардероб? Где он у нас стоял? Не помню его. Выглядит как новый! А сюда только старье попадает.
Я наклонилась и подняла клочок серо-желтой бумаги.
– Похожа на упаковочную.
Анна провела рукой по створке.
– Да он недавно куплен.
Я попыталась открыть дверцу.
– Заперта!
– Сейчас откроем, – пообещала директриса и ушла.
Я некоторое время стояла одна, потом вышла на улицу, послала Костину сообщение, что отправила ему аудиозаписи всех своих бесед. И увидела Анну Ивановну в сопровождении мальчика лет двенадцати.
– Здрассти, – произнес он.
– Васенька, – ласково заговорила Сокина, – о моей просьбе никому нельзя рассказывать.
– Ма, ты не дурака на свет произвела, – отрезал паренек, – папа умный, мать тоже, а я генетический набор от родителей получил. В нашей семье идиоты только со стороны Ларки!
– Вася! – возмутилась Анна Ивановна, спускаясь в подвал.
– Да ладно, мам, – засмеялся мальчик, шагая за ней, – тетя Катя совсем глупая, чего от Лариски ожидать? Она только «Желтуху» читает и телик смотрит. Вот этот шкафер?
– Да, – в унисон ответили мы.
Вася вынул из кармана кошелек, порылся в нем, добыл скрепку, разогнул ее, затем стал сгибать под разными углами.
– В школе этому не учат. Там требуют Пушкина учить и прочую фигатень. А вот если директриса гимназии просит замок открыть, от которого ключариков нет, мне что, ей «Буря мглою небо кроет» декламировать? Ма?
– Александр Сергеевич в этом случае не нужен, – ответила я вместо директрисы, – но человек должен иметь разные знания. Если у него однобокое развитие, то он будет похож на Ларису.
– Принято, согласен, – кивнул мальчик, – но вопросец сформировался. По какой причине меня в гимназии однобоко развивают? Где курс лекций по взламыванию замков? Как убирать квартиру? Селедку чистить? Это в жизни больше пригодится, чем наизусть выученный «Евгений Онегин». Готово. Пожалуйста. Я пошел домой!
– Ваш сын кое в чем прав, – сказала я, когда паренек исчез из вида. – Дети должны получать разные знания. Взламыванию замков учить их не стоит, хотя это тоже может пригодиться. А вот курс по ведению домашнего хозяйства полезен. Во времена моего детства он был, назывался урок труда у мальчиков, для девочек – домоводство.
– Теперь их упразднили, – сердито объяснила Анна Ивановна, – собираются еще и физкультуру убрать. Вырастет поколение сутулых толстых людей, которые только и умеют, что в клавиатуру пальцем тыкать. Мышцы у них все атрофируются, одни жевательные останутся. Дверь!
Я заглянула в гардероб, который успела открыть Сокина.
– Это не шкаф! Выглядит как шифоньер, но внутри ни полок, ни вешалок, ни задней стенки нет. Вместо нее дверь! Придется опять Васю звать! Хотя вряд ли он с ней справится! Похоже на вход в бомбоубежище, ручка смахивает на штурвал. Может, ее просто надо повернуть?
– Давайте попробуем, – не стала спорить директриса и схватилась за металлическую баранку, – я сюда сто лет не заглядывала, всего один раз побывала, когда в должность вступала. Не помню эту дверь.
Створка приоткрылась. Я нашла в телефоне фонарик и посветила в открытый проход.
– На стене выключатель! – отрапортовала Сокина, и под потолком зажглись лампы в железных сетках.
– Какой длинный коридор, – воскликнула я, – вы говорили, что в здании колледжа когда-то располагалось ПТУ оборонного завода, предприятие имело обширные подземные цеха.
– Угу, – пробормотала Анна Ивановна, – вы уже, наверное, поняли со слов Васи, что Лариса моя сводная сестра.
Я кивнула.
– Небось думали: почему я такую девицу на работу взяла и до сих пор не выгнала, – продолжала Сокина. – Можете не отвечать. Лара моя злая карма, у нас разные матери, я осиротела, когда в десятый класс перешла. Папа через несколько лет женился на Анастасии Федоровне. Она замечательная, любит меня, как родную дочь. Мы с отцом жили в Черемушках в общей квартире. А у тети Насти было огромное жилье здесь неподалеку. Ее отец работал гендиректором научно-производственного комплекса. Моя вторая мама закончила авиационный институт, служила у отца, надо у нее спросить, куда галерея уходит. Возможно, она знает.
– Давайте пройдем немного вперед, – предложила я.
– Можно попробовать, – согласилась Анна Ивановна.
Мы пошли по полу, покрытому плиткой.
– Похоже, здесь давно никого не было, – заметила я, – а свет горит!
– Электричество не отключили. Может, забыли? – предположила Сокина. – Тряпка на полу.
Я наклонилась и подняла ее.
– Нет, это платок. Дорогой, от Hermes, такой стоит несколько тысяч евро. Ирина Николаевна говорила, что в день исчезновения Алиса повязала кашне этой фирмы, светло-бежевое с цветочным узором.
– Голкина была тут! – сделала поспешный вывод моя спутница.
– Платок дорогой, но многие женщины могут его купить, – возразила я.
– Смотри, – перешла со мной на «ты» Анна, – тут пыльно, воздух затхлый, а платочек как новый и…
Сокина взяла у меня находку и поднесла ее к носу.
– Пахнет духами «Герлен». «Аллегория Флора». Опять недешевая фирма, духи очень стойкие.
Я тоже понюхала кашне.
– Ну, вы просто нюхач. С ходу определили производителя, – удивилась я.
Анна Ивановна аккуратно сложила платок.
– Нет у меня такого таланта. Этот парфюм использовала Алиса, до знакомства с ней я о нем не слышала. У девушки вся косметика была от дорогих брендов, да и одежда тоже. Голкина появлялась в комнате, и становилось ясно, что она денег не считает. Все было элитное: наряды, обувь, парфюм. Духи меня очаровали, вот я и спросила название. Некоторые женщины никогда не говорят, чем пользуются. Алиса спокойно ответила и через день подарила мне флакон, сказав: «Знаю, что вы сами можете все купить, просто я зашла в бутик «Герлен», увидела парфюм и вспомнила о вас».
