Выступление турок на стороне арабов Абу-Шахра и Брейна (Эль-Кута, Кувейта), докладывал Жан ван дер Хальст (в рапорте от 1 сентября 1762 г.), подвигло шейха племени бану ка’б «встать под защиту персов» (10).
Шейх Сальман правил племенем бану ка’б до 1766 г. Поссорившись с британцами, начал нещадно грабить суда Английской Ост-Индской компании (11). Имя его было хорошо известно торговцам Индии и Маската, Англии и Дании, Бахрейна и Кувейта. По сути, именно он основал знаменитую пиратскую флотилию племени бану ка’б, насчитывавшую в 1765 г. 10 крупных быстроходных галиотов и около 70 небольших маневренных парусников (самбук) (12).
Шах Персии, Керим-хан, смотрел на действия пиратов сквозь пальцы. И все потому, что зачастую прибегал к услугам шейхов Абу Шахра и Даврака, его вассалов, в схватках с турками-османами, в том числе при осаде и захвате Басры (1775–1779).
Прославился пиратскими набегами на суда, острова и прибрежные города Персидского залива и шейх Мир Муханна, вождь племени бану са’б, правивший одно время приморским городом Бендер-Риг. Великий путешественник и исследователь Аравии Карстен Нибур (1733–1815) называл его «самым кровожадным корсаром» Залива. Пиратствовал он в водах Персидского залива, по выражению арабских историков, «злостно». Захватывал все встречавшиеся ему на пути суда, за исключением тех, что ходили под турецким флагом и принадлежали торговцам Басры и Кувейта, ибо с турками у него имелись конкретные договоренности на этот счет в обмен на их защиту, когда потребуется. Особо доставалось от Мир Му-ханны судам англичан, а также торговцам и мореходам Бахрейна. Морской разбой, чинимый Мир Муханной в отношении Бахрейна, подвластного Персии, а также Англии, с которой шах поддерживал тогда добрые отношения, говорится в преданиях арабов Аравии, подвигли шаха Персии к тому, чтобы «приструнить эту непослушную ему шайку хищников моря». Будучи зажатым флотилией персов и бахрейнцев у острова Харк, он все-таки умудрился выскользнуть из «клещей шаха», и бежал в Кувейт (1769), не позабыв прихватить с собой все награбленные им богатства (13). Оттуда проследовал в Басру. Губернатор Басры принял его приветливо, как «друга паши Багдада». Пробыв там какое-то время, Мир Муханна возжелал явиться в Багдад, «целовать руку Омару-паше», генерал-губернатору Багдада, и просить его о турецком подданстве. Омар-паша, наслышанный о жестокостях Мир Муханны, счел, что предоставление «кровожадному пирату» турецкого подданства отрицательно скажется на имидже Османской империи среди торговцев Прибрежной Аравии, «очернит» в их глазах честь и достоинство турок. И велел губернатору Басры «избавиться от Мир Муханны». Роль свою тот исполнил сполна, и нужды в нем, лишившимся своей «пиратской армады», больше не было. Мир Муханну схватили и предали смерти (1770). Труп обезглавленного «хищника моря» (так арабы Аравии называли флибустьеров) выбросили за городскую стену — на съедение диким зверям, как объявил глашатай (14). Но вот жизнь его нескольким сотоварищам, укрывшимся вместе с ним в Басре, все же сохранили. На всякий случай. Авось, когда-нибудь, да и сгодятся.
«Щитом» бахрейнской торговли в Северо-Восточной Аравии выступало властвовавшее там племя бану халид. Оно всячески покровительствовало торговле и «твердой рукой» обеспечивало безопасность на пролегавших по их землям торговых караванных путях, в том числе из Эль-Катифа и Эль-Катара, куда доставляли свои товары торговцы Бахрейна. Долгое время племя бану халид успешно противостояло усиливавшимся год от года ваххабитам. Вставало, если так можно сказать, непреодолимой стеной на пути «ваххабитской лавины», устремившейся из Неджда во все стороны Аравии.
В 1762 г. ваххабиты совершили первый набег на Эль-Хасу, центральную область удела племени бану халид. Хотя и были отброшены, но отчетливо продемонстрировали свои намерения и цели в отношении портов и рынков Северо-Восточной Аравии, включая Бахрейн, через которые индийские и европейские товары поступали в Неджд.
Немало неприятностей торговцам и мореходам Бахрейна доставляли племена известного уже читателю межплеменного союза ал-кавасим, контролировавшего судоходство на морских путях вдоль Юго-Восточного побережья Аравии. Несколько крупных семейно-родовых кланов этого влиятельного в межплеменной структуре Оманского побережья племенного союза проживали также и на Персидском побережье, на территории от Бендер-Аббаса до Ра’с Бердистана (небольшой городок в провинции Бушир).
Чтобы зримо представить себе флот арабов ал-кавасим тех лет, приведем почерпнутые из архивов времени данные. Согласно сведениям Английской Ост-Индской компании, в 1798 г., к примеру, флотилия племен ал-кавасим насчитывала около 900 парусных судов, транспортных и военных, в том числе 63 крупнотоннажных океанских и 669 быстроходных, превосходивших по «скорости бега», как говорили тогда мореходы-аравийцы, суда англичан. Общая численность экипажей флотилии ал-кавасим составляла 18 760 человек (15). Парусные суда ал-кавасим отличались быстротой хода и маневренностью; лоцманы — отменным знанием морских путей, сезонов ветров, бухт, гаваней и мелей; матросы — профессиональным мастерством и бесстрашием. Из этого легендарного племенного союза вышли правящие семейства Ра’с-эль-Хаймы и Шарджи, двух эмиратов, входящих сегодня в состав Объединенных Арабских Эмиратов.
Карстен Нибур, всемирно известный исследователь «Острова арабов», посещавший Джидду, Йемен и Маскат, писал в своих путевых заметках, что флот шейха Рашида ибн Маттара Аль Касими (правил 1727–1777), большой и отменно укомплектованный, «вел активную торговлю в Заливе и вне его». Фрэнсис Варден, генеральный секретарь Бомбейского правительства английских колониальных властей в Индии, с восхищением отзывался о «деловой хватке» и «оборотистости» арабов-торговцев из племенного союза ал-кава-сим. В 1770-х годах они, по его словам, «управляли на рынках Бомбея самыми доходными делами» (16).
После смерти Керима-хана (1779) влияние Персии в Персидском заливе пошатнулось, а вскоре и вовсе сошло на нет. Значение же самого Персидского залива как водного торгового пути, напротив, возросло. Причиной тому — закрытие турками Суэца для христиан. Это решение Стамбула активизировало судоходство по Персидскому заливу, что способствовало превращению его портов, в том числе и Бахрейна, в оживленные перевалочные терминалы и места складирования товаров на пути их транспортировки из Индии в Средиземноморье и в Европу.
В1783 г., о чем мы еще обстоятельно расскажем в этой книге, персы окончательно утратили свою власть над Бахрейном, которым от их имени управляли вассальные им арабы Абу-Шахра. С потерей «жемчужного острова», главного складского места морской торговли края, закончился и более чем 170-летний период схватки Персии за обладание заливом, носящим ее имя. Противостоять Англии, превратившейся из некогда союзника Персии в ее соперника и противника, рельефно обозначившего к тому времени свои интересы в Персидском заливе, торговые и политические, персы оказались не в силах.
Во второй половине XVIII века район Персидского залива стал объектом борьбы за доминирование в нем Англии и Франции. Заметный след в истории Персидского залива оставили и датчане. Поскольку политике Англии и Франции в данном районе мира будут посвящены отдельные части этого исследования, то уместным представляется несколько поподробнее остановиться на акциях датчан. Они довольно долго выступали там главными соперниками-конкурентами Английской Ост-Индской компании. Одно время, потеснив англичан, датчане сделались даже одним из «центров силы» Залива, по выражению аравийцев. И только с утратой фактории на острове Харк (1766), последнего из тамошних их оплотов (Басру и Бендер-Бушир они оставили в 1753 г., а Бендер-Аббас — в 1759 г.), главенствовать в Персидском заливе стали англичане.
