– Да нормально все. Ладно, я просто поздороваться. Хотя нет, устрицу одну схвачу. Вот ведь в какое время живем – устрицы за обедом в зимней Москве едим! Ладно, не буду вам мешать, поеду в управление.
– Максим Иванович, я хотел конфиденциально с вами поговорить, можно я вас провожу?
– Конечно-конечно.
– Люд, я сейчас вернусь.
Ладони у Славика вспотели, по спине бегали ежи, в голове гремел гром. Как только они вышли из зоны видимости Люды, он схватил Максима Ивановича за грудки:
– Ты, сука, кто такой?! Быстро говори! Я тебя прямо здесь придушу!!!
Максим Иванович жестким силовым приемом отцепил от себя Славика и неожиданно по-отечески и с болью в голосе сказал:
– Ну ты чего? У тебя что, в памяти провалы? Это я, Максим Иванович. Славик, да что с тобой?
– Какой, к черту, Максим Иванович?! У меня нет никакого Максима Ивановича!
– Слава, остынь. У тебя какая-то избирательная амнезия. Это я, все в порядке. Так бывает. Я тебе вечером позвоню, завтра увидимся, и все прояснится. Ты чего? Ты, наверное, на почве своей паранойи двинулся. Я тебя предупреждал.
– Какой паранойи? – со страхом сказал Славик.
– Ну, ты когда рассказал, что моим именем любовниц записываешь, я тебя предупредил, что рано или поздно проблемы будут: ты слишком нервный.
– Я ничего не понял.
– Та-а-ак. Я реальный Максим Иванович. Твой друг. Из ФСБ. Ты моим именем решил записать любовниц в телефоне. Чтобы Люда не спалила тебя. Еще Костику рассказал. И, наверное, твой мозг меня выместил, понимаешь?
– Нет. – В голосе звучала обреченность.
– Короче. Послезавтра приедешь ко мне, и мы начнем твою голову лечить.
– А как я с вами связываюсь? У меня же телефон только одного Максима Ивановича записан. Господи, что со мной?!
– Ты мой номер как-то записал, я не знаю. Давай я тебе сейчас позвоню, и поймешь.
Он набрал. В телефоне всплыло: «Пулемет».
– Ну, вот видишь. Записал меня в телефон Пулеметом. Максим же.
– Этого не может быть… Этого не может быть.
– Может. Заканчивай, Славик, с бабами. Съедешь. Позвони мне, и увидимся. Хорошо?
– А почему вы Люде с «Телеграма» звоните? – как будто найдя несоответствие в рассуждениях резко спросил Славик.
– Слава, ты дурак?! Чтобы она не сравнила его с твоим телефоном по имени Максим Иванович. Ну мало ли, случайно. Бедный ты мой. Все. Успокойся.
Слава вернулся за стол.
– Ты чего?
– Да ничего. Проблемы на работе.
Вечером Славик позвонил силовику. Тот выслушал.
– Ты фотографию сделал?
– Нет…
– Идиот. Телефон давай этого твоего Максима Ивановича. А он не может быть прав, кстати? Может, ты реально двинулся?
– Может. Я думаю, он прав. Позвоню ему, напрошусь на встречу, все станет ясно.
– Ладно, я пока телефон пробью.
Через час Славика обрадовали:
– Телефон на один ЧОП оформлен, но ЧОП околоконторский. Завтра попробуем узнать, у кого он, но не факт, что сразу скажут, ты же понимаешь. Похоже, у тебя правда амнезия.
Следующим вечером господин и госпожа Корн собирались в театр. Славик забрал жену с работы. Та была в слезах.
– Что случилось?!
– Максим Иванович…
– Что такое?!
– Он… он… он намекнул, что хочет меня… ну, ты понимаешь.
– Он что, тебя клеит?!
– Да он в открытую предлагает! У Славика, говорит, совсем с головой плохо, он все равно скоро съедет… Мне так страшно. Я тебя прошу, не общайся с ним! И я не буду. К черту эти связи все! Ну что ты, не справишься без него?
– Да я ему башку снесу!
– Не надо, я за тебя боюсь. – Голос у Люды дрожал. – Просто напиши ему сейчас, а то он звонка моего ждет.
– Что написать?
– Напиши, что ценишь его отношение, но последние его поступки переходят все границы. Что ты любишь жену и не позволишь никому мешать нашей жизни. Что-то вроде этого!.. Я не знаю, что в таких случаях пишут!!
– Напишу обязательно!
– Я тебе не верю, ты меня променяешь на него! При мне пиши!
Люда почти рыдала. Славик достал телефон и набрал в телефонной книге имя «Максим Иванович» (к счастью, догадался не открывать «Вотсап», полный занятной переписки) и начал писать СМС под диктовку хлюпающей носом жены.
«Максим Иванович, это переходит все границы. Я очень люблю свою жену и никому не позволю угрожать нашему счастью. Давайте закончим любое общение, как личное, так и деловое. И не вздумайте звонить Люде».
СМС ушло. В ответ прилетело:
«Мудак! Тебе это всплывет! А корове твоей, конечно, не позвоню, на хрена она мне сдалась. И да, в постели ты днище, как и по жизни».
– А откуда он знает, какой ты в постели?.. Ты что… Ты что, с ним спал?!
– Нет! Нет! Ну, Люда! Один раз, я не мог отказаться принять участие в их ну… Прости, это было один раз с какими-то шлюхами, и я не стал с ней ничего делать, а она, наверное, рассказала ему, что у меня не стоит.
– Тебя заставили, бедный мой!
Люда обняла мужа. Славик сам пустил слезу.
– Заблокируй его везде, вот прямо при мне! И я заблокирую, – закончила разборку женщина.
Разобраться с реальным Максимом Ивановичем он решил после театра, ведь разговор планировался долгий, особенно если учитывать, что Слава ничего не помнил. В театральном буфете господин Корн выпил практически весь коньяк.
– Хватит, мы сидим в первом ряду, а ты уже поплыл!
Спектакль начался. Первым на сцену вышел актер, лицо которого заставило сердце Славика стечь к ботинкам. На него смотрел Максим Иванович. И улыбался. Люда в этот момент взяла мужа за мизинец и свернула так, что он чуть не заорал. Она прошипела в самое ухо:
– Поздравляю тебя с нашей годовщиной. Надеюсь, то облегчение, которое ты сейчас испытал, – это самый счастливый момент твоей развратной жизни. Максим Иванович, ага! Ты что думаешь, у тебя жена – идиотка?! И запомни: в следующий раз я тебе такого «Максима Ивановича» устрою, что ты в дурдом ляжешь! А за то, что эта твоя шлюха меня коровой назвала, я ей отдельно верну.
Распавшийся на атомы Слава медленно восстанавливал весь этот гениальный пазл. Отвечать на вопросы во время спектакля Люда отказалась. Актер, игравший Максима Ивановича, и на сцене был прекрасен. Славика постепенно отпускало. Такого счастья он не испытывал очень давно. В антракте он с блаженной улыбкой спросил у жены:
– Ты сама всю эту схему придумала? Сама?!
