И тут же едва не усмехнулась самой себе: точь-в-точь как и сам Саид Нармузинов.
— Красивые.
И я вздрогнула, услышав грубый мужской голос позади себя. Резко отшатнулась и отступила назад. На шаг. Глядя на крупного смуглого бородатого мужчину перед собой.
Смотрит в упор. Нахмурившись. Но больше ни слова не говорит. Просто молча исподлобья сверлит взглядом. Не спрашивает, что я здесь делаю. Не пугает, не тащит в дом. Ждёт ответа? Кажется, нет.
Наверное, надо что-то сказать, чтобы не вызвать подозрений. Но слова будто в горле застряли. И получается только кивнуть и выдавить из себя:
— Да. Очень.
Отвернуться от него, чтобы тайком вдох сделать. Надо успокоиться. В конце концов, я ничего запретного не делаю. Я просто рано утром вышла прогуляться. Цветами тут любуюсь.
— А я гулять вышла.
Тишина. Просто смотрит.
— Меня Карина зовут.
Тишина. Как же они боятся его все. Трусы.
Не хочет, как хочет. Той свой ошибки я точно теперь не совершу. О помощи молить не буду. Поэтому просто пожала плечами, отходя от него. Бугай следом идёт на расстоянии трёх шагов позади. Пускай. Я всего лишь прогуливаюсь. Никого не трогаю. Ни с кем больше не заговорю. Не буду шуметь и даже пытаться смотреть в сторону ворот. Сегодня я буду паинькой, смиренно ожидающей, когда придёт её хозяин. Придёт, чтобы вновь ломать. Но не найдёт. В этот раз Саид Нармузинов меня не сможет найти. К его приезду я уже сбегу. А если…если не получится, я лучше сдохну, лучше наложу на себя руки, но не позволю ему себя уничтожить. Окончательно.
Кажется шаги шкафа стали тише, он отстал. Видимо, «передавая» меня из рук в руки второму охраннику. Ну и ладно. Бугай — не тот собеседник, о котором стоило переживать.
Второй тоже какой-то высокий оказался, только не квадратный, как тот молчун, а наоборот, стройный. И светлый. Естественно с бородой. Взглядом из-под густых пшеничных бровей буравит. Во рту травинка покачивается. Когда подошла к нему, направляясь в сторону увитой цветами беседки, сначала выразительно на ноги мои босые посмотрел, а потом молча отошёл в сторону, демонстративно качнув автоматом…а вот это идея. Если не получится…если мой план провалится, у меня остается призрачный шанс. Крохотный. Шанс, что меня пристрелит охрана. Нужно будет только провоцировать её.
Этот тоже за мной последовал. Боятся без присмотра оставить хотя бы на секунду что ли?
— Госпожа!
В этой тишине громкий шёпот прозвучал криком, и я вздрогнула, остановившись как вкопанная. А это, оказывается, Тень моя, так громко шептать умеет. Быстрыми шагами просеменила ко мне и остановилась, склонив голову.
— Госпожа, вам не следовало так рано выходить из своей комнаты.
— Я не заметила расписания прогулок на своей стене, — бросила зло, думая с досадой о том, как не вовремя эта сука.
— Вы даже не позавтракали, не предупредили…и вы босая, — Тень несмело протянула руку и вдруг застыла, смотря прямо за мою спину.
— Да тебе-то что? Ты мне никто, чтобы я у тебя отпрашивалась. Исчезни.
Хватит. Достаточно, сколько я молча глотала слёзы на своей кровати, пока вы покорно выполняли свою работу. Наверняка, гордясь тем, какие вы все молодцы. Настала пора разбираться с проблемам
— Я…я принесу вам обувь.
— Так, принеси, а не стой тут истуканом.
Приказ раздался позади меня, и я резко обернулась. Передо мной стояла стройная невысокая женщина. Симпатичная. Волосы скрыты платком, но по выбивающимся прядям, видно, что тёмные. Она слегка прищурена, внимательно рассматривает меня. По крайней мере, мне так показалось. Между бровей пролегла складка, а руки, так же скрытые рукавами кардигана, сложены на высокой полной груди.
— Здравствуй Карина. Меня Авра зовут.
И шаг мне навстречу сделала, протянув руку. А я отшатнулась. В неверии. Неужели кто-то здесь заговорил со мной? По-человечески заговорил.
— Я тут чай пью. Присоединишься?
Говорит с лёгким акцентом, кивает в сторону беседки, из которой, видимо, и вышла. И тут же бросила хмурый взгляд на Тень.
— Сювейда, что застыла, принеси …госпоже, — да, ей тоже это слово почему-то даётся с трудом, — обувь. И чай со сладостями.
Затем на меня взглянула и улыбнулась. Хотя больше показалось, что она, скорее, выдавила из себя улыбку.
— Идём.
* * *
Авра ненавидела себя в эти секунды. Самые странные в её жизни. Самые страшные в ней после смерти дочери. Хотя тут, конечно, всё взаимосвязано. Не случись тогда эта беда…или роди Авра после нее сына Саиду, сейчас не стояла бы во дворе своего же дома и не смотрела на дешевую русскую дрянь, которую муж своей женой сделал. И что в ней Саид найти мог? Бледная моль. Слишком светлые волосы, брови, даже глаза. Авра раньше никогда глаз такого холодного цвета не видела. Отталкивающий. Вон Орс, переминающийся позади девки, тоже светлоглазый, но они у него насыщенного зеленого цвета. А эта…отталкивает внешностью своей. Авра же всегда отличалась фигурой. За ней столько парней в селе бегали. Все вздыхали и быстро взгляд отводили, стоило ей пройти мимо них. Уж фигурой Аллах её не обделил. Первая красавица была. Когда-то. Посетила грустная мысль, что лучше бы вот такой худосочной доской была, бледной, с тёмными кругами под глазами, но здоровье имела и уже хотя бы одного ребенка. Может, тогда бы так грудь не болела, так не выворачивало от ревности при взгляде на русскую? Отвлекалась бы на своё дитя…и была уверена, что Саид не оставит её и ребенка ради новой жены. Кто бы что ни говорил, а благородным Саид был. Надёжным. И вплоть до последних дней Авра не беспокоилась о своём положении. Переживала, конечно, что тело её неспособно ребенка выносить, молилась усердно, плакала сначала от радости, забеременев в очередной раз. А затем — от горя, потеряв снова. Словно насмешка Аллаха. Но теперь ей впервые стало страшно. В тот день, когда Саид сообщил, что женится. Стало страшно, что он оставит её, пустоцвета, одну, скорее всего, не вернёт родителям, она понимала, что нет…но всё же оставит эдакой прислугой в своём доме. Чтобы она могла служить ЭТОЙ!
Авра смотрит на неё, смотрит и чувствует, как контроль, её хвалёное умение держать себя в руках, хладнокровность, доставшаяся от матери — всё это, как по щелчку пальцев, испаряется, стоит русской дряни на неё взгляд поднять. Пальцы свои сжимает нервно. Да, девчонка явно боится, она явно против своей воли здесь. Авра же не глухая и не слепая. Она видит и слышит это. Но ещё Авра далеко не глупая и понимает, что это ровным счётом никакого значения для Саида не имеет. И потому старается давить из себя улыбки одну за другой, а саму в то же время чудище страшное, ревность грызёт изнутри с той самой минуты, как Саид шлюшку приволок. Авре очень больших усилий стоит справляться с ним изо дня в день, в такие моменты и вправду думает, как бы эту сучку убить. Отравить? Придушить? О, Авра бы её и ножом зарезала, не испугалась, не побрезговала бы её неверной испорченной крови…она бы умывалась ею с удовольствием. Но боится. Слышит указания Саида насчет русской и боится. Потому что это слишком на заботу смахивает. По крайней мере, Авре так кажется.
