София скорчила гримасу и отрицательно покачала головой:
— Ну, уж нет, Зверь. Раз уж я заполучила тебя в своё пользование, неважно на какое время, я не собираюсь делить тебя ни с кем!
Я самодовольно улыбнулся и, обхватив её за талию, направился в сторону VIP — кабинок.
С Софией я попрощался ближе к двум часам ночи. Думал, надолго меня не хватит, ан нет, продержался с ней около трёх часов. Нет, никакого секса не было. Меня буквально коробило от мысли трахнуть эту шлюху. Иногда совершенно необязательно заниматься с женщиной полноценным сексом. Достаточно намёков, лёгких полутонов, движений рук и головы, вовремя измененного тембра голоса…И она уже счастлива настолько, будто её имели несколько часов кряду.
Тем не менее, все это время блондинка неутомимо меня соблазняла. То наклонялась так, что грудь буквально вываливалась из декольте, то ногу на ногу перекладывала. Шерон Стоун, мать её! А я смотрел на это и понимал, что будь здесь со мной Дарина, ей бы не пришлось применять ни один из этих методов, чтобы возбудить меня. Мне бы хватило влажного блеска глаз, чтобы сойти с ума и наброситься на неё.
И всё же результат стоил потраченного времени. София полностью согласилась со мной в том, что один сильный клан лучше двух слабых и расшатанных. И, что немаловажно, заверила меня в том, что обязательно поговорит с отцом на эту тему. А малышка, как я отчётливо понял, имела немалое влияние на своего родственничка. И это значило, что уже можно возвращаться домой. И там уже начинать играть первое действие спектакля.
* * *
Ещё перед вылетом я отдал приказ охране никого не впускать на территорию нашего особняка. Равно как и не выпускать. Знал, что это не совсем справедливо по отношению к Дарине. Но так же и понимал, что это было единственным верным решением на тот момент, учитывая сообщение об установленной за ней слежке.
Теперь я уже подъезжал к дому и старался успокоиться: ещё в клубе мне позвонили из охраны и сообщили, что Дарина вопреки моему запрету всё-таки покидала дом!
К ней, видите ли, приезжала близкая подруга Оксана, жена моего партнёра по бизнесу, частенько проводившая время у нас, и они вдвоём куда-то ездили. Ну, в том, что она способна нарушить мои запреты, я не сомневался. Неприятно, но такое уже бывало. Но вот тот факт, что охрана допустила подобное, это уже нонсенс! А уж, когда я думал о том, что эта самая подруга вполне могла быть послана нашими врагами, то вся спина покрывалась холодным потом.
Дарина стояла возле гаража и смотрела на меня, не отрываясь. И то, как она стояла на ветру, обхватив руками тонкие плечи, заставило сердце сжаться от нежности. Такая хрупкая, но в то же время решительная. Даже сидя в машине, я чувствовал ту злость, которую она сейчас испытывала. Загнал машину в гараж и подошёл к ней.
— Здравствуй, любимая! — Обхватил руками её замёрзшие пальчики и поднёс к губам, — Мне тут сообщили что ты сегодня неплохо покаталась?
— Доброе утро дорогой! Ты тоже очень неплохо покатался в эти дни.
Она злится. Нет, скорее в бешенстве. Глаза горят, дыхание хаотично вырывается из груди, а щёки окрасил румянец негодования. До боли захотелось прижать её к себе и покрыть поцелуями её сердитое лицо, преодолевая напрасное сопротивление, а затем, когда она уже начнёт оттаивать в моих объятиях, закинуть её на плечо и отнести в спальню, где я наказывал бы её до самого утра. Но я не мог этого позволить себе сейчас.
— Сейчас мы говорим не обо мне. И даже не о том, кто и как проводил время. — сжал её руки. — Мы говорим, о том, что ты проигнорировала мое требование не покидать пределы дома!
— А ты, — она вырвала руку и ткнула указательным пальцем мне в грудь, — посмел вести за моей спиной политические игры, Макс. Ты посмел скрывать от меня то, что сейчас происходит у нас, и ты посмел разделить нашу семью на части.
— Малыш, повторяю, сейчас я хочу знать лишь одно, — приблизился к ней и наклонил голову, удерживая её взгляд, — какого хрена, ты выходила из дома, Дарина?
Недовольно прищурилась:
— Я не твоя служанка! Быть женой Зверя — не значит быть его рабой! И с каких пор я должна спрашивать разрешение для совершения самых обыденных действий? Ты же не спрашиваешь моего разрешения и шатаешься по притонам в поисках приключений, когда семью рвет на части!
Понятно. Какая-то сука слила, где я был эти дни. Интересно, кто? Хотя нет, на самом деле ни фига не интересно. Потому что сейчас это не имеет никакого значения.
Правда, то, как Дарина отмахнулась от меня после этих слов, вызвало ярость. Таку. Дикую, необузданную. Будто всё то напряжение, что накрывало в последнее врем с головой, решило вылиться. Решило на хрен взорваться во мне, вызывая желание причинить ей боль…Просто чтобы она не пошла дальше. Туда, где начнутся другие вопросы. Туда, где будут совершенно другие претензии…потому что каждое её слово было одновременно и заслуженным, и несправедливым. Сам не понял, как схватил её за горло рукой и прошипел:
— Нет, ты не моя раба, Дарина. Ты моя жена! И должна в точности делать так, как я говорю. Потому что ЭТО — не моя блажь! В первую очередь, я забочусь о твоей безопасности, понимаешь? — слегка сжал руку и продолжил, — Ты моя жена, и значит должна слушаться меня. Беспрекословно! И мне глубоко наплевать, отец, мать, брат или сестра! А тем более, подруга! Если я сказал, ни с кем и никуда, то будь добра — слушайся!
Опешила от этих слов, или же от выплеснувшейся неожиданно злости, чёрт знает, но со всей силы вцепилась в мою руку.
— Я твоя жена, но я не вещь, Макс. Запрещая, объясни почему. Возможно, тогда я послушаюсь. А сейчас ты пьян. Отпусти. Ты делаешь мне больно.
Верно, малыш, я пил. Хлестал виски в автомобиле, стараясь заглушить в себе последние остатки того, что люди называют совестью. Так как отчётливо представлял себе, что нас с тобой ждёт дальше.
Усмехнулся, но всё же ослабил хватку:
— Больно, Дарина? Брось, ты отлично знаешь, КАК я делаю больно! А это, — я снова нажал на шею, — это же так…ни о чём…Я просто хочу, чтобы ты знала, если я что — то запрещаю, значит на это есть причины. Важные причины. И если я не раскрываю тебе их, то значит и не надо, чтобы ты знала. Просто выполняй мои требования, и у нас не будет никаких проблем, — наклонился и медленно провёл языком по её губам. — А сейчас, малыш, лучше зайди в дом.
Только отвернулся, чтобы уйти, как услышал презрительное:
— Не смей ко мне приближаться после своих шлюх!
Проигнорировав замечание о шлюхах, я резко развернулся к ней и вздёрнул бровь:
— Даже так?
— Меня тошнит от тебя. Я видела тебя с ней! Не считай меня покорной идиоткой!
А вот теперь личность шакала всё же заинтересовала. Таки, слили. Фотки что ли показали? Думают, совсем бессмертные?
В её голосе слышались слёзы, но моя девочка сильная. Она не срывалась, хоть и тряслась от злости и обиды. А я всё сильнее сжимал руки в кулаки, сдерживая себя от желания прижать её к себе и успокоить, уверить, что нет никакой другой женщины, что она может выходить куда угодно, как раньше, когда достаточно было лишь предупредить меня по звонку о своих перемещениях. Пришлось задушить в себе внезапный порыв.
