Но мне бы это не помогло, даже если бы так случилось, что сотни женщин отдали бы свое тепло для того, кто на время сам лишился тепла. Мой внутренний голодный и холодный мальчик, назову его мальчишкой, кричал во весь голос: «Кто бы меня отогрел. Кто? Хоть кто-нибудь – отогрейте меня, поцелуйте меня, подарите себя без остатка. Я все заберу, я всему буду рад. Хоть одна. Отогрей меня!»
Это был крик о помощи. Крик, чтобы спасли меня. Но этого крика не слышал никто, кроме меня, ибо о таком кричать стыдно. Кажется, что тебя обвинят в том, что ты – бабник, слабак, не поймут. Мне так хотелось согреться, что готов был проститутку вызвать на целую ночь. Сначала обниматься – обнимать ее, и чтобы она обнимала меня после, а потом заниматься с ней сексом, снова и снова, и кормить собой. Чтобы она принимала меня каждый раз.
Этого не произошло, и я начал желать себе смерти, затем повстречалась Муза и родился «Грубый секс…».
Я сам навешивал ярлыки на людей и поплатился тем, что из-за непонимания меня (роман «Грубый секс и нежный бунт») некоторые люди начали вешать ярлыки на меня. Я заплатил свою цену за свою поверхностность. За то, что смотрел на мир зачастую с одной позиции. Нередко другие смотрели за меня, а я брал и жрал, не имея собственного мнения на этот счет, рождая чужие мысли под своим пером, выдавая их за уникальные. Социальные сети – мощный инструмент в руках того, кто создал мысль и хочет, чтобы эту мысль ели, принимали внутрь и выдавали за собственную, – пестрят всевозможными ярлыками из серии «мужчина должен, а женщина всегда права и несчастна оттого, что вокруг одни слабые мужчины». Я долгое время поддерживал эту позицию и сам создавал нечто похожее, это хорошо продается (и эта книга не принесет мне столько, сколько принесет «Женщины созданы, чтобы их…» – не программирую на неудачу, но трезво оцениваю, анализируя продажи «Грубого секса». Будет продаваться, я много энергии отдам для этого, но не будут свою энергию отдавать другие за нее, советуя). Эти шаблоны близки многим женщинам, становятся их мыслями, запросами, требованиями. И многие могут быть несчастными, постоянно ожидая того самого принца, героя из книг, идеального мужчину, тот самый образ – а идеальных людей нет, вот тут-то и происходит разочарование.
Я не ищу идеальных женщин, я всего лишь создаю себя, трачу жизнь на свои желания, на создание новых смыслов, на реализацию поставленных целей. И женщины рядом со мной сами начинают расти над собой, это очень заметно. Они меняются рядом со мной. Они создают себя такими, какими хотели видеть, но чего-то им не хватало, чтобы это сделать, возможно, внутренней опоры. Евгения Владимировна – героиня произведения «Две ночи, три судьбы и призрак» – бросила старую работу. Юлечка – героиня «Немой страсти» – подала на развод, разорвав цепи, мертвые отношения (человек не любил ее, а она его терпеть не могла), а через некоторое время они подружились, как и мы с Лялей.
Художница Со, хрупкая девочка, ставшая для меня гибелью (сборник «Обнимаю ваше одиночество»), сделалась иллюстратором детских сказок – я рад за нее, она очень целеустремленная девушка. Каждая ставила перед собой цель и упорно шла к ней, и я горжусь ими. Хотя свои победы над страхами считаю нормой, мне бы самому научиться восхищаться своими маленькими победами, которые позволяют мне чувствовать, становиться легким, прощать людей и уходить от любого негатива в свой адрес, а его немало бывает.
Все это написано не для того, чтобы себя расхваливать. Каждый из нас создает себя сам путем колоссального труда, и я в этом не оригинален. Но это очень важное наблюдение должно служить мне напоминанием, когда я буду ослабевать, поддаваться негативным мыслям, падать без энергии на кровать, спать до обеда, лишаясь сил для жизни, переставая слышать свой голос и чувствовать. Постоянно напоминать – создавай себя, друг! Ты будешь чувствовать снова. Ты будешь живым, и люди вокруг тебя будут живыми. И создавать ты будешь работы живые. И к тебе будут тянуться незнакомые люди, которым ты будешь давать, а они будут давать в ответ. И женщины будут упиваться твоей сексуальной энергией, отдавая свою энергию. Ты будешь кайфовать от женщины, а она – от тебя.
Верни меня таким, каким я был до встречи с тобой
– Верни меня таким, каким я был до встречи с тобой. До встречи с тобой я был счастлив.
– Заметь, ты перекладываешь ответственность на меня. Легко говорить о счастье в прошедшем времени. Ты часто слышишь от людей: «я счастлив здесь и сейчас», «я счастлив оттого, что еду на работу, у меня есть цель, которая принесет мне средства и откроет передо мной возможности, которых я так желал», «я счастлив потому, что меня поцеловала жена», «я счастлив оттого, что поцеловал жену, когда мы были в ссоре, и мы безмолвно перешагнули ад, пожирающий нас изнутри», «я счастлив, что ношу внутри победу над собой, которая досталась мне великой ценой», «я счастлив, что приобрел важную вещь, очень значимую для меня», «я счастлив, что познакомился с интересным человеком», «я счастлив, потому что целую жену, и мне хочется ее целовать».
Я счастлив – это выбор. Поэтому, когда ты говоришь: «я был счастлив до встречи с тобой», я слышу: «я делал выбор быть счастливым до встречи с тобой, но сейчас я не хочу этого делать, я хочу тебя обвинить в том, что перестал делать такой выбор, потому что забыл, как, не нахожу сил или у меня имеются на это свои причины, связанные, как мне кажется, с тобой, например: я хочу, чтобы ты это сделала за меня, я хочу, чтобы ты создала счастье, в котором буду счастлив я».
Если ты сам не можешь создавать «счастье», ты будешь несчастным не только со мной, но и с другими людьми, возлагая на них большие надежды. Счастье – это труд, а ты трудиться не хочешь; ты будешь обвинять в своем несчастье остальных, пока ты будешь думать, что твое собственное счастье зависит от любимого человека и от других людей, которые тебя окружают, а не от тебя самого.
Я не имею права обвинять тебя в том, что я не создаю счастье, потому что я понимаю, что ты тут ни при чем, но мне трудно создавать счастье за двоих, создавать смыслы за двоих, мотивировать не только себя, но и тебя. Я устаю, когда человек хватается за мою шею, чтобы я его тащил на себе. Мне было бы гораздо приятнее, если бы человек шел рядом со мной. И вел себя сам. Силы мои иссякают, и я падаю. Падаешь вместе со мной и ты.
– Верни меня таким, каким я был.
– Ты многое переосмыслил, пока был со мной. Ты очаровывался, разочаровывался, жил, умирал, радовался, страдал, ненавидел, боролся со мной, молил о прощении и клялся в любви. Ты никогда больше не будешь прежним. Ни ты, ни я.
Мы трансформировались в людей с жизненным опытом, в побитых людей, в тех, кто думает прежде, чем сказать; в тех, кто не верит слепо в слова, не посмотрев на то, какую могилу человек вырыл для тех, кто был выбором до нас с тобой. Не послушав, как он отзывается о тех, кто играл для него ранее ту же роль, в какой он хочет видеть нас с тобой.
Мы с тобой стали разбитыми птицами, падающими вверх. Но я верю, что каждый из нас залечит свои раны и станет птицей, железной внутри, но мягкой снаружи, но чувствующей и легкой, которая сможет переносить на себе, на собственных крыльях десятки других раненых птиц – но только до маленького островка, который называется «я хочу спасти себя сам, я хочу трудиться, и я не боюсь труда и боли, чтобы встать и обрести умение чувствовать и слышать собственный голос». Мы не спасаем бесконечно, лишь до этого островка и только тогда, когда будет запрос, до этого мы не имеем права.
