– Ну, хватит! Довольно! – прикрикнула Анна. – Возьмите, наконец, себя в руки. Мало ли что кому снится?
– Вы не понимаете, Анна Сергеевна. Я после этого ходила к гадалке.
– Мне это нисколько не интересно.
Не веря в реальность происходящего, Анна вдруг поняла, что они с Колодяжной разговаривают, но совсем не слышат друг друга.
– Гадалка сказала, что это к смерти, – продолжила Елена Васильевна. – Сегодня я написала дочери и попросила приехать.
– Зачем?
– На случай, если умру.
– Сколько дочери лет?
– Девятнадцать.
– Где-нибудь учится?
– В университете, в Москве.
За окном тем временем стемнело, и Анна почувствовала, что сидеть в комнате, где когда-то убили Панину, ей жутковато.
– Давайте зажжем свет. – Она встала, но в ту же минуту послышался звон разбитого стекла и в комнату влетел тяжелый предмет.
Шторы вздыбились от ветра, и Анна бросилась к выключателю. Вспыхнул свет, и они увидели как будто кусок мяса, от которого по полу разлетелись кровавые брызги.
Елена Васильевна вскочила на ноги, вскрикнула и обессиленно сползла с дивана на пол.
Стерхова бросилась к окну, распахнула разбитую створку и по пояс высунулась на улицу. Ничего не разглядев в темноте, она вернулась к Колодяжной и затащила ее на диван.
Потом Анна взялась за телефон, но, прежде чем вызвать «Скорую», присела возле предмета, которым разбили окно, взялась за край и потянула. Теперь ей удалось рассмотреть, что это был камень, обернутый в пропитанную кровью тряпку.
Глава 23. В десяточку
Платонов позвонил Анне вечером, когда она, уставшая и расстроенная, уже лежала в постели. Он сообщил, что сожительница кондитера жива и обитает в небольшом городке Хотьково на границе с соседней областью.
– Завтра туда поедем, – сказала Анна и ограничилась только этим, отложив прочие разговоры до завтра.
Засыпая, она физически ощущала, что в ванной ее номера лежит полиэтиленовый пакет с окровавленной тряпкой, влетевшей в окно вместе с камнем. Планируя отдать ее на анализ в лабораторию Бернарделли, Анна прихватила пакет с собой и теперь об этом жалела.
Только к часу ночи, хоть и с трудом, она все же уснула.
Утром, войдя в управление, Анна сразу же отправилась к Бернарделли и отдала пакет на исследование. Потом, не заходя к себе, заглянула в приемную.
– Стратонов у себя?
Отвлекшись от дел, секретарша отреагировала так, словно увидела Анну впервые:
– Вы по какому вопросу?
Такое поведение секретарши говорило лишь об одном: Стратонов лишил ее преференций и отныне она в опале. Ну, что же… Условия игры переменились, и Анна безоговорочно их приняла:
– Скажите начальнику, что Стерховой нужна служебная машина.
Девушка подняла трубку:
– К вам Стерхова. Ей нужен транспорт. – Чуть замявшись, она подняла глаза и передала Анне то, что услышала: – Свободных машин нет.
– Я пройду! – Стерхова направилась к кабинету, но секретарша забежала вперед и перегородила собой дорогу:
– Алексей Климович занят!
Такая категоричность только раззадорила Анну. Придя в свой кабинет, она сообщила Платонову:
– В Хотьково едем на такси.
– Это влетит в копеечку, – заметил Павел.
– Плевать. Живем только раз. – Она вызвала такси и махнула рукой: – Идем! Через две минуты приедет.
Как всегда, время, проведенное в дороге, ушло на обсуждение последних событий.
– Камень, завернутый в кровавую тряпку… – Павел ненадолго задумался. – Слишком театрально, с расчетом на визуальный эффект. Вы так не считаете?
– Попытка запугать Колодяжную, – уточнила Анна. – Кому-то хорошо известны все ее страхи. Или этот кто-то о них догадывается.
– Весьма очевидно.
– Человек, потерявший мать при таких страшных обстоятельствах, не может не иметь укоренившихся страхов. Цель преступника – остановить маховик расследования.
– Но для этого он должен знать о нем.
– Не нравится мне все это. – Анна поворочалась и, устроившись поудобнее, продолжила: – Колодяжную забрали в больницу. Надо бы поговорить с ее мужем, чтобы он увез ее куда-нибудь ненадолго, разумеется, после выписки. Елена Васильевна – единственный свидетель по делу. Черт его знает, что еще может случиться!
– А если к ней приставить охрану? – спросил Платонов.
– Нужно подумать… Вернемся в управление, будем решать.
По приезде в Хотьково Анна приказала водителю ждать в машине, а сама вместе с Павлом отправилась к участковому. Проникшись серьезностью ситуации, тот проинформировал, что Валерия Спиридоновна не замужем и в квартире проживает одна. О сыне Тищенко у него информации не было, как не было информации о ее бывшем сожителе.
Он также добавил:
– Женщина она непьющая и порядочная. Ни в чем плохом не замечена.
Закончив с характеристикой, участковый отвел их к старому двухэтажному дому.
– Мне идти с вами к Тищенко?
Задрав голову, Анна посмотрела на окна. На одном сидел котенок и с любопытством наблюдал за их компанией.
– Сами справимся, – сказала она. – Можете заниматься своими делами.
Участковый понятливо козырнул. Анна и Павел вошли в подъезд и постучались в квартиру Тищенко.
Дверь открыла невысокая пожилая женщина с гладкой прической и провела их в комнату, где грохотал телевизор. Выключив его, Тищенко извинилась:
– После гриппа ухудшился слух. Приходится включать на полную громкость.
– Нам бы поговорить, – начала Анна.
– Садитесь, – сказала Тищенко и, запахнув шаль, уселась возле стола.
– Речь пойдет о вашем гражданском муже Сергее, который работал кондитером.
– Так это ж когда было! – женщина махнула рукой. – Мы тогда жили в областном центре. Да и не муж он мне был. Так… сожитель…
– Но у вас есть общий ребенок, – вмешался Павел.
– Что? – Тищенко приставила к уху ладонь.
– У вас родился от Сергея ребенок! – громко повторил Платонов.
– Ребенка я родила для себя. На него не рассчитывала.
– Когда вы расстались? – спросила Анна.
Тищенко подняла глаза и, припоминая, начала загибать пальцы:
– В конце января девяностого мы переехали сюда. Славику тогда был всего месяц. Сергей ушел, когда ему исполнилось полгода. Значит, в июне!
– Фамилию Сергея, конечно, знаете?
