У Анны пересохло во рту. Она тяжело сглотнула и осведомилась:
– Когда?
– Мне все равно.
– Что, если сегодня после обеда? – Она вопросительно взглянула на Корикова, и тот с готовностью закивал.
– Пусть будет так, – ответила Колодяжная.
– Тогда встречаемся у вас в три часа.
Закончив разговор, Анна обвела взглядом комнату и обронила:
– Это – судьба. – Потом снова посмотрела на Корикова: – Улица Партизана Железняка, тридцать пять. Приезжайте туда к трем, я буду встречать вас у дома.
Следующие полтора часа Анна пыталась работать и боролась с собой, чтобы не заснуть.
– Неужели всю ночь искали коробку? – наблюдая за ней, поинтересовался Платонов.
Она ответила:
– Не всю. Часов в шесть уснула за столом кладовщика.
– И, конечно, ничего не нашли?
– Пока ничего.
– Тогда, судя по всему, поиски будут долгими. Одной вам никак не справиться.
– Тогда помогай, – улыбнулась Анна.
– Сегодня вечером?
– Позже решим.
– А Краюшкиной можно?
– Послушай. – Анна строго взглянула на Платонова. – Мы же договорились: чай, кофе, потанцуем – после работы.
– Татьяна хочет помочь…
– Ну, хорошо, еще поговорим… – Она закрыла глаза и непроизвольно клюнула носом.
– Вам бы поспать, – проронил Платонов.
– Ты прав. – Анна встала, достала из ящика сумку и надела пальто. – Сейчас я пойду в гостиницу и пару часов посплю. Оттуда – сразу к Колодяжной. Ты – за начальника.
Глава 11. Некорректный выход
Анна встретилась с Кориковым у дома Колодяжной за двадцать минут до назначенного времени. Он тоже приехал на такси, как и она сама.
– Нам следует переговорить до того, как войдем в дом, – предупредила Стерхова.
– Надеюсь, вы вкратце обрисуете ситуацию, определите цели и временной промежуток, в котором следует поработать, – заметил Кориков.
– Седьмое ноября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, поздний вечер, около одиннадцати часов. Все произошло в этом доме.
– Что именно?
– Десятилетняя девочка, ваша нынешняя пациентка, видела, как убили ее мать. Меня интересует внешность преступника.
– Она его разглядела?
– Нет. И не запомнила.
– К сожалению, в момент нервного потрясения такое бывает.
– Также не ясны другие обстоятельства преступления, – продолжила Анна.
– Это все? – спросил Кориков.
– В общих чертах – да.
– Тогда вот мои требования. Вы должны обеспечить для работы тихую, изолированную комнату с диваном или кроватью.
Набравшись смелости, Анна сказала правду:
– Во время сеанса в комнате буду присутствовать я.
Кориков отмахнулся:
– Нет необходимости, я запишу сеанс на диктофон.
– Еще там будет муж пациентки, таково ее требование.
– На таких условиях я работать отказываюсь. – Кориков достал телефон. – Сейчас же вызываю такси.
– Постойте, – взмолилась Анна. – Ну, как же вы не поймете, я не в силах ничего изменить.
– Нет, это вы не понимаете, уважаемая, какую ответственность я беру на себя, вводя пациента в глубокий транс.
Анна колебалась. Ей хотелось устроить Корикову жесткий разнос, но в то же время она понимала, что может окончательно расстроить все дело.
Она блекло проронила:
– Да что же может случиться?..
Кориков скрестил на груди руки и с вызовом отступил, чтобы насладиться ее реакцией на то, что он скажет.
– Представьте себе, что вы глубоко заснули, вышли из тела… – Он сделал паузу. – А потом забыли вернуться. После чего несколько дней не ели и, не просыпаясь, умерли.
– Мрачная перспектива…
– Тот самый случай, когда гипнотизер утратил контроль над ситуацией и сеанс не был завершен должным образом. В нашем деле, как во всяком другом, есть техника безопасности. Я работаю с пациентом один на один. Ничто постороннее не должно влиять на подсознание человека, введенного в глубочайший транс. Ни свет, ни звуки, ни прикосновения.
– Ну, это вы хватили! Никто из нас не собирался трогать Елену Васильевну.
– Нет, нет и нет! – вскрикнул Кориков.
– Вы обязаны помочь следствию.
Смутившись, он посмотрел на Анну:
– Впрочем, кое-что мы сможем придумать.
– Было бы хорошо, – проговорила она и, с осознанием выполненного долга, направилась к дому.
Кориков двинулся за ней, проворчав:
– На месте определимся.
Дверь, как и в прошлый раз, открыл Валентин Егорович, муж Колодяжной.
– Проходите. – Впустив их в дом, он недружелюбно заметил: – Если хотите знать мое мнение, я против таких экспериментов.
– Мне это известно, – сказала Анна и, перехватив обеспокоенный взгляд Корикова, жестом призвала его сохранять выдержку. – Где Елена Васильевна?
– Ожидает вас.
– В гостиной? – Она заглянула в комнату и, увидев Колодяжную, приветственно кивнула: – Здравствуйте! – Потом представила Корикова: – А это – врач-гипнотерапевт Геннадий Иванович.
– Добрый день, – тихо проронила Елена Васильевна. – Надеюсь, что все закончится быстро.
При первом взгляде на Колодяжную Анну поразили ее глаза – тревожные, беспокойные и в то же время покорные. Было очевидно: она боялась, но держала себя в руках и отступать не собиралась.
– Работаем здесь? – Кориков прошелся по комнате, вернулся в коридор и поманил за собой Анну.
Когда та подошла, сказал:
– Могу предложить следующий вариант: вы и супруг пациентки останетесь здесь, в коридоре. Как только пациентка войдет в транс, я приоткрою дверь, и вы все услышите. Идет?
Кивнув, Анна посмотрела на Колодяжного. Он тоже кивнул:
– Допустим.
– Советую вам присесть, – сказал Кориков. – Сеанс будет долгим.
Гипнотерапевт вернулся в гостиную и прикрыл за собой дверь, оставив узкую щель.
Анна огляделась.
– Принесите, пожалуйста, стулья.
Колодяжный нехотя направился в глубь коридора и вернулся оттуда с двумя тяжелыми стульями. Рассевшись, они напрягли слух.
Из-за двери донесся звук метронома. Колодяжный взглянул на Анну. Она успокоила его:
– Во время сеанса гипноза так часто делают.
