– Давно умерли? – спросила Анна.
– Бабушка десять лет назад, дед на год поз-же. – Хозяйка дома поманила Анну рукой. – Идемте в их комнату.
– Зачем?
– Сегодня я пересматривала дедов альбом и кое-что отыскала.
В комнате она сняла с полки матерчатый альбом и положила его на стол. Анна и Колодяжный обступили ее с обеих сторон.
Елена Васильевна раскрыла альбом, запустила руку под большой групповой снимок и вытащила из-под него другой, поменьше.
– Вот что я нашла здесь вчера. Думаю, эту фотографию сделал мой дед, сфотографировал в тот самый день, когда разошлись милицейские. Потом спрятал, чтобы я не нашла.
Анна взяла снимок и увидела на нем спальню Паниной, кровавую лужу на полу и меловой абрис мертвого тела. Но то, что она разглядела помимо этого, привело ее в крайнее замешательство: у стены, возле тумбы, стояла девочка.
– Это вы?! – не веря своим глазам, воскликнула Анна.
– Я, – ответила Елена Васильевна.
– Зачем же он это сделал? Почему привел вас на место преступления, да еще и сфотографировал?
– Мой дед был простым человеком и не придавал значения многим важным вещам.
– Дед Лены был солдафоном. – Сказав это, Колодяжный посмотрел на жену: – Почему ты не рассказала мне, что нашла этот снимок?
– Тебя все утро не было дома.
– Могу забрать фотографию? – спросила Анна. – Разумеется, на время. Хотя, если честно, я бы на вашем месте не стала хранить ее у себя.
– Берите. Она мне не дорога, – сказала Елена Васильевна и, когда все трое спустились по лестнице на перый этаж, вдруг перешла на шепот: – Я говорила вам, что мне снятся сны?
– Да, вчера, – ответила Анна.
– Мне страшно оттого, что я уже не отличаю правду от вымысла.
– Можете успокоиться. Ваш рассказ полностью совпадает с выводами криминалистов и следователя.
– И все-таки… Я слышала, о чем говорили взрослые. Могла нафантазировать, напридумывать.
– Вот это – вряд ли. – Сказав так, Анна осеклась. – Впрочем, есть хороший способ проверить. Несколько сеансов гипноза, и врач-гипнотерапевт сможет прояснить ситуацию.
– Это исключено! – воскликнул Колодяжный, нервно сцепив руки. – Хотите, чтобы моя жена умерла?
– Если угодно, я ни на чем не настаиваю. Но вам стоит подумать. Это может поспособствовать раскрытию преступления, – сказала Стерхова и, попращавшись, ушла.
Часом позже, когда она сидела в кабинете и с лупой изучала найденный снимок, Анна заметила, что он сильно отличается от тех, что сделал Бернарделли. Различия были и в качестве, и в выбранном ракурсе. Однако основным его преимуществом была хорошая освещенность комнаты.
Объяснение было очевидным: Бернарделли снимал ранним ноябрьским утром, когда на улице еще темно. А дед Колодяжной – днем, при солнечном свете. Приблизив лупу, Анна вдруг дернулась и резко вскинула глаза:
– Павел, подойди!
Он подошел:
– Что тут у вас?
– Посмотри на размазанную кровь.
– На полу? Ну, смотрю…
– Неужели не замечаешь? – спросила Анна.
– Кажется, что кто-то возил пальцем.
– Ну, ну?! Сосредоточься! Присмотрись!
– Две буквы…
– Ну?!
– «Г» и, кажется, «У».
Анна выдохнула и откинулась в кресле.
– Завтра подготовь ходатайство об отмене приостановки следственных действий по делу Паниной.
– Значит, работаем? – спросил у нее Павел.
Она коротко бросила:
– Да!
Глава 8. Чтобы сказать правду
Той ночью Анне снился долгий мучительный сон. Она видела человека, который следил за ней через оконное стекло, испытывала страх, но не хотела просыпаться. Казалось, что в этом сне заключены ответы на все вопросы. Разгадка манила, ускользала, и Анна стремилась к ней, балансируя между сном и явью.
Однако проснуться ей все же пришлось. Она поднялась с постели, сходила в ванную и между делом навела небольшой порядок в комнате. Одевшись, прошла к окну и в этот момент уже не вспомнила, о чем именно был ее страшный сон. Осталось лишь сожаление о потере и желание узнать, какой именно.
За окном царила беспросветная тьма, как в детской сказке о съеденном солнце. Где-то далеко, в конце гостиничного коридора, переговаривались горничные, и было ощущение, что все, окружавшее Анну, относится к области нематериальных понятий.
Она отыскала мобильник и набрала номер Николая Клейменова.
– Прости, что так рано. Через несколько минут уйду на работу и вряд ли смогу позвонить.
– А я не спал, ждал твоего звонка.
– Надо же…
– Ты же обещала позвонить. Приеду к тебе в субботу?
– Прости, но мне сейчас не до этого. Боюсь, что выходные проведу в хранилище вещественных доказательств.
– Что-нибудь потеряла? – спросил Клейменов.
– Улики по делу об убийстве, которое расследую.
– Как это вышло?
– Не знаю.
– Плохо. – Он помолчал. – Могу чем-то помочь?
– Можешь, – уверенно проронила Анна, как будто только для этого и позвонила. На самом деле эта мысль пришла только что.
– Давай говори.
– Нужно разыскать одну женщину. По обычному каналу не получилось, нужны обходные пути. Вот если бы твой друг, генерал ФСБ…
– Все понял. Могу обратиться к Федину. Пришли ее данные на мой телефон, сегодня же с ним переговорю.
– Спасибо, – сказала Анна. – Жду твоего звонка, и не обижайся, пожалуйста. Ладно?
В управление она поехала на такси: холодный ветер и темные улицы не располагали к пешим прогулкам. В кабинет Анна вошла за полчаса до начала рабочего дня, однако Павел Платонов был уже там.
– Доброе утро. Вижу, тебе не спится. Чуть свет, а ты уже на работе.
– Хочу вас обрадовать. – Павел торжественно встал.
– Чем? – Она сняла шапку и пригладила волосы рукой. – Ну, говори.
– Угадайте, где в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году располагалась круглосуточная аптека, в которой работала пострадавшая Макарова?
– Я не знаю этого города, – заметила Анна.
– И не надо.
– Теряем время впустую. Давай говори.
– Аптека находилась в жилом доме рядом с проходной кирпичного завода.
– Того самого, где работали Панина и Гуляев?
– Да, но, возможно, это совпадение.
Анна покачала головой:
