– Меня зовут Анна Сергеевна.
Он продолжил:
– Послушайте меня, старика. Ничего вы из этого дела не выжмете, как ни старайтесь.
– Ну, это мы посмотрим, – сказала Анна и задала следующий вопрос: – В доме Паниной был установлен телефон?
– Был, это я помню. Ее мать вызвала милицию с домашнего телефона.
Анна замолчала, сомнения одолевали ее все больше и больше. Этот закоренелый представитель следственной бюрократии выглядел ненадежным союзником и не внушал никакого доверия.
– Кто-нибудь звонил Паниной тем вечером перед убийством? Запрос на телефонную станцию делали?
Усков почесал пальцем нос, словно избавляясь от ее упорного взгляда.
– Возможно, я путаю с каким-нибудь другим делом, но, кажется, за час до убийства Паниной звонили из телефона-автомата. Соединение было прервано, трубку положили, как только она ответила. – Он постучал пальцем по папке со следственными материалами. – Вы проверьте, там наверняка есть ответ с телефонной станции на запрос следователя.
– Его там нет.
Усков предпринял отчаянную попытку выглядеть удивленным:
– Странно… А мне казалось, что он там был.
Это замечание разозлило Стерхову. Она взяла начальственный тон и заговорила так, как будто знала больше, чем он:
– На каком основании вы направили ходатайство о приостановке предварительного следствия по делу Паниной?
Усков заволновался, вероятно, предположив, что в ее вопросе кроется какой-то подвох.
– В связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. Криминалист Бернарделли выдал письменное заключение о выполнении всех следственных действий, которые ни к чему не привели. Мы были в тупике.
– На мой взгляд, вы и этот Бернарделли угробили живое, небезнадежное дело.
Толстяк сузил глазки:
– Не стоит бросаться такими словами, уважаемая Анна Сергеевна. Посмотрим, что выйдет у вас, если вы рискнете взяться за это дело.
Стерхова резко встала:
– Мне нужны вещественные доказательства по делу Паниной. Где они?
– Хранятся в подвале. Идемте, я провожу. – Усков тоже встал и указал глазами на документы: – Советую записать номер квитанции о принятии на хранение. Так будет проще найти.
– Эта информация уже в моем телефоне, – сказала Анна и направилась к двери. – Идемте!
Они спустились в подвал, но помещение склада вещественных доказательств оказалось запертым на замок. Усков разыскал по телефону кладовщика, и тот вскоре явился.
Немало времени ушло на то, чтобы разыскать регистрационный журнал за восемьдесят девятый год. Но как только кладовщик нашел его и сверился с номером квитанции, он указал номер стеллажа, полку и место, где хранились вещественные доказательства по делу Паниной.
Все трое подошли к стеллажу. Анна выдвинула картонную коробку и заглянула внутрь. Потом обернулась и сухо проронила:
– Здесь пусто.
Глава 6. Кусок памяти
– Мне надо с тобой поговорить, – в трубке прозвучал встревоженный голос матери.
– Что случилось? – Анна перевернулась на бок и натянула на себя одеяло. – Сколько сейчас времени?
– Шесть тридцать.
– Утра?
– Ну не вечера же!
– У тебя злой голос.
– Не злой, а испуганный. Этим утром я заходила в твою квартиру, – сказала мать.
– Зачем?
– Хотела полить цветы.
– У меня нет цветов, мама.
– Да мало ли зачем! Проверить газ, воду, окна.
– Ну, говори…
– В твоей квартире живет мужчина!
Анна откинула одеяло и села в постели.
– Я оставила ключи другу и не рассчитывала, что ты придешь со своими.
Мать многозначительно проронила:
– У вас с ним роман?
– Майор Клейменов – мой коллега из Придивного. В Москву приехал по служебным делам.
– Придивный? Тот самый черноморский городок, где ты отдыхала в сентябре? – Мать разочарованно выдохнула. – Что за времена! Мы ездили на юг и заводили романы, а наши дети едут на юг для того, чтобы встретиться с коллегами по работе.
– Надеюсь, ты успокоилась.
– Как у тебя дела? – спросила мать.
– Еще не поняла. Надеюсь, что все нормально.
– С недавнего времени в твоей жизни только командировки. Зря ты переменила работу.
– Если хочешь сказать что-то конкретное, говори. Мне нужно собираться.
– А твой Клейменов симпатичный мужчина…
– Пока, мама, пока. – Анна дала отбой, но телефон снова зазвонил.
Теперь это был сам Николай Клейменов.
Он коротко справился:
– Не рано?
– Уже не сплю, – ответила Анна.
– Кажется, я напугал твою мать.
– У нее есть запасные ключи и привычка повсюду совать свой нос.
– Мою командировку продлили. Есть шансы дождаться твоего возвращения, – сказал Николай.
– На это не рассчитывай. Я здесь надолго. Что касается квартиры – живи сколько угодно.
– Что, если я возьму и приеду? До тебя всего пятьсот километров.
Она усмехнулась:
– А как же твоя командировка?
– В шесть вечера выеду из Москвы, в одиннадцать буду у тебя.
– Ну конечно, а потом к семи утра вернешься в Москву. Давай лучше отложим это мероприятие.
– Надолго?
– По крайней мере, до выходных.
– Тебя трудно переубедить. – В голосе Николая сквозило разочарование.
Решив не затягивать разговор, Анна пообещала:
– Завтра я тебе позвоню.
Спустившись в фойе гостиницы, Анна встретила Платонова, который сдавал на ресепшене ключи от своего номера. На работу они отправились вместе.
Было еще темно. Ночью прошел снег, высветлив городские улицы. Они шагали по свежему покрову, оставляя черные следы. В сером небе блекло светилась луна, дул сильный, холодный ветер.
Павел поежился, накинул на голову капюшон и проронил:
– Планировал с вами поговорить.
– Давай.
– Кажется, я нашел похожее дело. Все как вы говорили – сентябрь тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, изнасилование и покушение на убийство молодой женщины. Преступник не установлен.
– Стало быть, женщина осталась жива? – заинтересовалась Анна.
– По крайней мере, в восемьдесят девятом была.
