– В дежурной части нам сообщили, что патрульные экипажи начали поиск.
– Не думаю, что это оказалось решающим, – заметила Анна.
– Вы правы, – согласилась Марина. – Машину никогда бы не нашли, если бы не отец. Утром он позвонил командиру воинской части, и тот поднял в воздух вертолет. С высоты члены экипажа заметили под водой машину, сразу вызвали гаишников и сообщили в милицию. Те организовали подъем, но внутри машины был только брат. Юли и Танечки там не оказалось.
– Вы присутствовали при подъеме автомобиля?
– Присутствовала, но помню об этом смутно. Отцу стало плохо, и я была с ним.
Стерхова представила себе подвешенный на тросах «жигуль», из которого льется вода, а на переднем сиденье, привалившись к рулю, сидит утонувший Виктор Савельев.
Она уточнила:
– Брат был пристегнут?
– Кажется, да, – засомневавшись, подтвердила Марина.
Значит, все так и было. Впрочем, ни тогда, ни теперь это не имело значения. Как бы ни выглядел Савельев, он был уже мертв.
– Я изучила карту, – сказала Стерхова. – Урутин и Заварзино связаны автотрассой. Почему ваш брат свернул на гравийку?
– Возможно, потому, что так было ближе. Нас с отцом это тоже удивило – на гравийной дороге можно разбить ветровое стекло. Проедет встречная машина, и вот он, камушек. А Виктор был ответственным человеком.
– Иногда прилетает от попуток, – сказала Анна. – Мог свернуть, если опаздывал.
– Брат не опаздывал, он выехал заранее, – твердо проговорила Марина и вдруг отвернулась.
По тому, как вздрогнули ее плечи, Анна поняла, что она заплакала.
– Вас приглашали для опознания одежды вашей невестки?
Марина затушила сигарету и вернулась за стол.
– Да, и я все опознала. Трикотажную кофточку мама подарила Юле на день рождения. Что касается детского рюкзака…
– Простите?.. – перебила Стерхова. – Вы сказали: детский рюкзак? Он принадлежал вашей племяннице?
– Я сама купила его на распродаже для Танечки.
Настенные часы начали бить время, и они замолчали. Дождавшись последнего, седьмого удара, Анна сказала:
– Мне нужно встретиться с вашими родителями.
Марина замотала головой и, словно поддавшись панике, вскрикнула:
– Отец болен, и маме не до этого! Я все рассказала.
– Вы же понимаете, что рано или поздно это случится, – сказала Анна, и Марина прошептала одними губами:
– Пусть лучше поздно…
Выйдя из подъезда, Стерхова обвела взглядом двор, поросший низкими деревцами, и не увидела ни людей, ни машин. Она обогнула дом и вышла на улицу Оружейную. Не обнаружив полицейского «уазика», который привез ее сюда, Анна стала ловить такси.
Спустя минуту, рядом с ней затормозил тот самый «уазик». Водитель перегнулся через сиденье и распахнул скрипящую дверцу:
– Прошу прощения! Долго ждали?
– Да нет. Ничего. – Стерхова залезла в машину и на автомате спросила: – Что-нибудь случилось?
– По-быстрому смотался в отдел, забрал у секретарши ключи. – Водитель тронул машину с места. – Ваша дорожная сумка лежит в багажнике.
– Зачем вы забрали ее из кабинета?
– Не я, – ответил водитель. – Следователь Шкарбун принесла.
– И что это значит?
– Домрацкий приказал, чтобы я отвез вас на служебную квартиру. – Он весело оглянулся: – Считайте, что повезло! Туда заселяют замминистров и генералов.
– Я – подполковник… – устало проронила она. – А как же гостиница?
– Гостиница в Урутине – дрянь, находится на окраине у автовокзала. Вам не понравится. А квартира – рядом с отделом.
Вздохнув, Стерхова откинулась в кресле:
– Квартира, значит, квартира.
Они подъехали к многоэтажному дому, водитель проводил ее до порога, сам отомкнул дверь и вручил ключи:
– Желаю хорошего отдыха!
– Спасибо, – сказала Анна, вошла в квартиру и захлопнула дверь.
Для начала она обошла комнаты. Помимо гостиной и кабинета, здесь было две спальни. В ванной стояла джакузи, что тут же натолкнуло на мысль о сомнительной репутации квартиры.
Вечером, перед сном, ей позвонила мать:
– Устроилась? Гостиница неплохая?
– Меня поселили в квартире, – сказала Анна.
– Ты одна?
– Конечно.
– Не нравится мне все это… В гостинице безопасней. Там администратор и горничные.
– Можешь не волноваться. В случае чего я сумею за себя постоять.
– Сплюнь три раза и не говори ерунды! – воскликнула мать и тут же осведомилась: – Звонила Николаю Клейменову?
Вопрос матери поставил Анну в тупик:
– Зачем?
– Отпуск отменился, значит, вы не увидитесь. Надо предупредить человека.
– Ну вот скажи мне, мама: откуда ты все знаешь?!
– Когда ты собралась поехать в Придивный, я сразу все поняла.
– Ну хорошо, я позвоню ему, – сказала Анна, однако, закончив разговор, отложила звонок на потом.
Глава 4
Стерхова знакомится с делом
Второй день пребывания в Урутине Стерхова посвятила изучению следственных материалов. Порядок выяснения обстоятельств был импровизацией, но, по ее убеждению, вполне подходил для расследования такого запутанного дела.
Рабочий день в урутинском следственном отделе начинался не в девять, как в Москве, а в восемь часов утра, потому что в провинции не было метро или автомобильных пробок.
В семь пятьдесят Стерхова стояла у двери кабинета, из-за которой доносился голос Шкарбун:
– Ну да… Обычная московская стерва, лет тридцати пяти. Внешность? Высокая, темненькая. Фигура? Ну так себе, ничего особенного… Хорошая, говорю! Тебе легко рассуждать, Лара, а мне хоть из кабинета беги!
Анна толкнула дверь и вошла в кабинет.
– Здравствуйте, Ирина Ивановна.
– Здравствуйте… – Шкарбун по-быстрому свернула разговор и бросила трубку. – Все материалы по Савельевым я убрала в сейф. Вам достать?
– Да, пожалуйста. И вот еще что… – Анна вырвала из блокнота листок, черкнула несколько строк и положила на край стола: – Нужно разыскать одного человека. Фамилия – Воронцов, имя и отчество неизвестны. Бывший военный за пятьдесят. Двадцать лет назад проживал в Урутине.
Шкарбун положила на стол две вчерашние папки и нехотя забрала листок.
– Это срочно?
– А в чем проблема?
– У меня и так много работы.
