К ней подошел Рябцев.
– Жалкое зрелище. Когда-то здесь был детский сад.
– Я знаю…
– Рождаемость в Урутине невысокая.
– Мне говорили…
– Что собираетесь делать?
– Работать…
– Я понимаю. А конкретно? – спросил Рябцев.
– Послушайте, Иван Николаевич, – обратилась к нему Стерхова, – фамилия Басов вам о чем-нибудь говорит?
– Басов, хозяин колбасного производства, недавно умер.
– Меня интересует сын.
– Ах это… Дело Басова я не вел, в расследовании не участвовал. У меня, знаете, тоже есть сын. Так что даже вспоминать не хочу!
– А если я попрошу? – сказала Анна.
– Ну если настаиваете… – Рябцев отошел от окна и сел на прежнее место. – Это случилось в начале двухтысячных. Отец Басова только разбогател, отстроил свой завод, а также роскошный дом в поселке, где вы побывали. И все у него было, как теперь говорят, чики-пуки. Но только до определенного дня.
– А если точнее?
– Осень две тысячи первого года.
– Что с ним произошло?
– Не с ним, – уточнил Рябцев. – С его сыном. Он был студентом и учился в то время в Энске.
– Так что с ним случилось?
– Он пропал. На следующий день родителям позвонили и потребовали выкуп в один миллион долларов. Примечательная деталь – в почтовый ящик подложили отрезанный мизинец сына.
– Заплатили?
– Конечно. За сына Басов заплатил бы и больше. Но он сделал одну ошибку – не обратился в милицию.
– Стало быть, сына не вернули, – тяжело проронила Анна.
– Нет, не вернули.
– Тело хотя бы нашли?
– Не нашли.
– До сих пор? – удивилась она.
– И в этом весь ужас, – ответил Рябцев. – Такая история.
Стерхова притихла, подобралась, а потом испытующе взглянула на Рябцева:
– Время похищения Басова ни на какую мысль не наталкивает?
– Осень… – Тот ненадолго задумался. – Что вы имеете в виду?
Она подсказала:
– Осень две тысячи первого года.
– Ах это! Намекаете на связь с делом Савельева. Ну это вряд ли. – Он вытащил телефон и набрал чей-то номер. – Звоню следователю по делу, он точно помнит, когда это случилось, – сказал Рябцев и заговорил в трубку: – Слушай, Паша, дело Басова помнишь? Ага… Нужна точная дата, когда он пропал. Так… Так… Все понял. – Иван Николаевич отключился и сунул трубку в карман.
– Ну что? – Анна прошла к столу. – Что он сказал?
– Вы правы, – коротко обронил Рябцев. – Парня похитили двадцать четвертого сентября, на следующий день после гибели Савельева. А позвонили двадцать пятого.
– Вот так фокус! – Стерхова плюхнулась на стул. – Но вот что плохо… Пока не доказана связь, никто не разрешит объединить дела.
Иван Николаевич восхитился:
– Какая вы борзая! Но только ни черта в деле Басова не раскопаете. Пашка не смог, так где уж вам.
– А вы не спешите, – чуть слышно сказала Анна. – Давайте подождем. Время покажет.
К сельскому клубу в урутинском пригороде Анна приехала на такси, за пять минут до назначенной встречи.
Она вышла из машины и предупредила водителя:
– Я недолго, не уезжайте.
– За ожидание придется заплатить, – заметил он.
– Само собой.
В вестибюле клуба Стерхова обратилась к вахтерше:
– Собрание не закончилось?
– Молются, – недоброжелательно обронила старуха, продолжая вязать носок.
– Что это значит? – удивилась Анна.
– То и значит, что молются сатанисты-евангелисты. Когда их только разгонят, сектантов окаянных… Ходют здесь, топчут…
– А я думала, что здесь собрание работников какого-то предприятия.
– Вам что надо?! – взвилась вахтерша, перенаправив недовольство на Стерхову. – А ну-ка, эть отсюдова! Ишь разговорилась! Небось поклоны бить навострилась?!
– Спокойно, – сказала Анна и во избежание дальнейших нападок показала удостоверение.
– Ну, жди тогда, – разрешила старуха и уткнулась в свое вязание.
На втором этаже захлопали двери, послышался топот ног, который постепенно переместился на лестницу. Вскоре через вестибюль потянулись скромно одетые женщины в платках и мужчины с помятыми лицами бывших алкоголиков.
Марина Савельева показалась в числе последних и, увидев Анну, смутилась:
– Мы договорились, что вы подождете на улице.
– Родители знают, что вы состоите в секте? – осведомилась Стерхова.
Марина обиженно дернулась:
– Если вы не заметили, я уже взрослая. У нас в стране свобода исповедания.
– Не понимаю, зачем, – чуть мягче сказала Анна.
– Грехи наши тяжкие… – горестно обронила Марина. – Замаливать надо.
Стерхова достала из кармана свернутый лист:
– Вот, читайте. Вам нужно знать.
– Что это?
– Копия свидетельства о смерти. Ковальков не успел состариться.
Дрожащими руками Марина развернула бумагу, и, пока читала, ее глаза постепенно наполнялись слезами.
– Как он умер?
– Зарезали в ночь перед гибелью ваших родственников.
– Значит, он не виноват? – Марина горько расплакалась. – А я считала его убийцей. Бедный мой, бедный…
Прощаясь, Анна жалеючи погладила ее по руке.
– Не плачьте. Когда-нибудь все пройдет.
Глава 19
Резали по живому
За несколько шагов до двери Стерхова услышала голос Шкарбун.
– В шесть утра прилетела, сижу на работе. Он?.. Конечно, звонил. Встретиться предложил. Зачем? – Она рассмеялась. – Весна – коты и те по ночам орут.
Войдя в кабинет, Анна громко хлопнула дверью:
– Здравствуйте, Ирина Ивановна!
– Перезвоню. – Шкарбун положила трубку.
– Как ваша поездка? Все прошло хорошо?
– Куда велели, туда привезла.
– Когда будут результаты?
– Мне не сказали. Спросите у вашего начальника.
– Ну с этим я как-нибудь разберусь, – заметила Анна. – Возьмите ручку и пишите.
– Зачем?
– Сейчас идите в архив, найдите дело о похищении и убийстве Артема Басова. Начато в сентябре две тысяча первого. Когда закрыто – не знаю.
