– На какой? – уточнила девушка-кассир и перечислила три фильма на выбор.
– На любой.
Взглянув на меня с сочувствием, она не стала задавать вопросов и пробила билет.
Не знаю, о чем был фильм, я его не видела. Просто сидела в темном зале, а вместо кадров киноленты у меня перед глазами мелькали сценки нашего с Данилой недолгого, но яркого романа.
Вот Данила кружит меня в танце на его вечеринке, когда он впервые принял меня за ровесницу.
Вот он впервые меня целует.
Вот мы, как дети, скачем на батуте.
Вот любуемся звездами на крыше.
Вот я сижу у него на коленях на вечеринке с его друзьями.
А вот он дарит мне большого плюшевого медведя…
– Девушка! – ворвался в мои мысли посторонний голос.
Вздрогнув, я подняла глаза. Передо мной стоял сотрудник кинотеатра – ровесник Данилы в униформе.
– Сеанс закончился, – вежливо сказал он.
Только теперь я заметила, что горит свет, а я сижу в пустом зале совсем одна. Другие зрители уже вышли.
– Простите, – я быстро поднялась с места и направилась к выходу.
– Подождите, ваше пальто!
Парень с удивлением смотрел на меня, протягивая мне пальто, которое я забыла на спинке соседнего кресла.
– Спасибо, – я выдавила из себя любезную улыбку, беря пальто.
– С вами все в порядке? – Он с тревогой взглянул на меня.
– Просто фильм очень грустный попался, – соврала я.
Он уставился на меня, как на сумасшедшую:
– Это была комедия.
Смешавшись, я быстро отвернулась и вышла из зала. У кассы задержалась, взглянув на часы. Было девять вечера, и вечеринка у Данилы наверняка продлится до одиннадцати. Уж лучше сидеть в темном зале кинотеатра, чем слушать, как веселятся его друзья этажом выше. Или представлять, как Данила танцует с другой – своей ровесницей, которая больше ему подходит.
– Мне билет на ближайший сеанс, – выпалила я, подходя к кассе.
Уже знакомая мне девушка с удивлением покосилась на меня:
– Ближайший – это…
Она произнесла какое-то название, и я сразу кивнула:
– Один билет!
– Но ведь вы только что его смотрели… – опешила она.
Я заметила, что парень с девушкой, вставшие за мной и выбиравшие сеанс по афише, с удивлением к нам прислушиваются. Чтобы не казаться им сумасшедшей, я громко сказала кассиру:
– Такой хороший фильм, что сразу захотелось пересмотреть!
Она пробила мне билет, и я отошла от кассы. Услышала, как девушка говорит парню:
– Пойдем тоже на него! Раз второй раз подряд женщина идет, значит, хороший!
– Да ты ее видела? – возразил парень. – Тетка какая-то. Ты бы еще своей бабушке выбор кино доверила!
Дальше я слушать не стала, ускорила шаг и протянула билет на входе в зал.
– Опять вы? – Парень, который только что выставлял меня из зала, вытаращил глаза.
– Не поняла, где смеяться, – нашлась я. – Решила пересмотреть заново!
– Приятного просмотра! – озадаченно пожелал он.
Я кивнула и прошла внутрь, а про себя подумала: это вряд ли. Однако со второго раза я все-таки сосредоточилась на происходящем на экране и даже пару раз улыбнулась, тогда как другие зрители хохотали до икоты. Если бы рядом со мной был Данила, мы бы с ним тоже смеялись. Но сейчас я была одна, и мне было не до веселья.
Глава 25
Две недели пролетели, как во сне. Я все так же вела занятия и не давала спуску студентам – приближалась майская сессия, и они ходили у меня по струнке. Римма Георгиевна оказалась права – скандал с моим фото с молодежной вечеринки быстро забылся, и студенты не поверили словам Гаврилова. Представить, что я притворяюсь юной и встречаюсь с их ровесником, было трудно даже тем, у кого все в порядке с фантазией. Да я и сама уже не верила в это, глядя на себя в зеркало. Казалось, что после расставания с Данилой я постарела лет на десять: под глазами темнели круги, я плохо спала по ночам. Лицо осунулось – я почти ничего не ела, не было аппетита. Появились мелкие морщинки у глаз и обозначились те самые носогубки, о которых меня предупреждали коллеги 8 марта. Как будто мое тело мстило мне за обман и стремилось наказать, чтобы я уж точно не смогла больше никого одурачить.
Однажды, возвращаясь домой после работы, я завернула во двор и пораженно застыла. От нашего подъезда шел Данила в обнимку с девушкой. Показалось, я схожу с ума и вижу со спины нас двоих – в то время, когда я притворялась Алькой. На девушке была та же розовая куртка, а Данила обнимал ее за талию. До меня донесся их веселый смех. А потом Данила остановился, привлек ее к себе и поцеловал. А мне как будто нож в сердце вонзили. Хотя и знала, что Даниле будет лучше без меня, но видеть его с другой оказалось невыносимо больно.
Данила, видно, почувствовал мой взгляд и повернул голову. На короткий миг наши глаза встретились, а затем он потянул свою девушку дальше со двора. Они скрылись за углом дома, а я отмерла и продолжила путь к подъезду.
Только вошла внутрь, как консьержка приподнялась со своего места за окошком. Я поздоровалась, собираясь быстро пройти мимо, но она выскочила наружу и окликнула меня.
– Полина! Постой!
Я обернулась:
– Что?
Мне не хотелось никого видеть и слышать. У меня в сердце до сих пор был воткнут нож, я была смертельно ранена тем, что Данила так быстро нашел мне замену. Кажется, для меня наш роман значил гораздо больше, чем для него.
– Видела мою Леночку? – спросила Галина Федоровна.
Я непонимающе смотрела на нее. Какую еще Леночку?
– Дочка ко мне забегала, – заулыбалась женщина. – Так ей хорошо в твоих обновках. Просто куколка!
Мне показалось, что нож в сердце вонзили еще глубже и провернули. Так вот почему девушка Данилы показалась поразительно похожей на меня в образе Алины! Все просто: это дочка консьержки, которая теперь носит мои вещи. Мы ведь одного размера и роста, у нас обеих длинные каштановые волосы, и Лена носит их распущенными.
– Представляешь, Леночка теперь с твоим соседом гуляет, – решила добить меня консьержка. И, поскольку я все еще молчала, она добавила: – Ну, который сверху! Данила с десятого этажа!
– Видела их сейчас, – выдохнула я, призвав на помощь все самообладание. – Красивая пара.
Как ни больно это признавать, но Леночка, которой на самом деле девятнадцать лет, подходит Даниле лучше, чем я.
– Ох, не знаю, – заботливая мать покачала головой. – Он же такой шустрый – то с одной недавно гулял, то теперь Леночке мозги запудрил!
