От сознания своей вины мне хотелось выть. Я сама себя ненавидела. И теперь мне оставалось только уйти. Так я и поступила, до последней секунды надеясь, что Данила откроет дверь и окликнет меня. Но он этого не сделал.
Я вернулась на этаж ниже и вошла в свою квартиру.
Еще вчера у меня был парень и были планы, но сегодня все рухнуло, и я чувствовала себя опустошенной и бесконечно одинокой. Мой роман закончился, оборвавшись на самом интересном месте, и продолжения уже не будет.
Для начала я приняла душ, смывая с себя запах туалетной воды, который так нравился Даниле. Потом запихнула молодежные вещи в стирку – отнесу их консьержке. Мне они больше не пригодятся, а ее дочка путь порадуется. Ей они как раз по возрасту.
Выйдя из душа, я услышала звук СМС, и сердце забилось от волнения. Вдруг это Данила? Я бросилась к сумке в прихожей, дрожащими пальцами выудила телефон. Но это была рекламная рассылка от магазина косметики, где я потратила кучу денег. «Акция! Два антивозрастных средства по цене одного». Я с досадой отложила телефон.
Данила не написал мне ни в тот день, ни на следующий.
Если бы не Гена, я могла бы провести субботу и воскресенье в объятиях Данилы, а вместо этого прорыдала все выходные в обнимку с плюшевым медведем – подарком Данилы.
Глава 24
В понедельник утром я отнесла консьержке пакет с вещами.
– Вот спасибо, Полина, – обрадовалась она, сунув нос в пакет. – Да тут все совсем новое, такое модное!
– Родственница отдала, – соврала я на тот случай, если консьержка вспомнит одежду, в которой видела подружку Данилы. – Пусть дочка носит с удовольствием, – я через силу улыбнулась. – Сколько ей лет?
– Леночке скоро двадцать, – просияла гордая мать. – Как она обрадуется обновкам! Нарядиться ведь хочется, а что у меня за зарплата… Еле на пропитание хватает!
Леночка могла бы и подработать, чтобы помочь матери, хотела добавить я, но промолчала. Это я в свои девятнадцать училась, работала и заботилась о больной маме. И к чему это в итоге привело? Пусть лучше Леночка насладится юностью, студенчеством и романами с ровесниками. Тогда не станет в тридцать лет совершать глупости, как я.
– А это что же, – оживилась консьержка, – духи?
В последний момент я положила к вещам флакончик с туалетной водой. Вдохнула цветочно-фруктовый аромат напоследок и помедлила – может, оставить на память? Когда захочу вспомнить, как была счастлива с Данилой, открою крышечку и вернусь в прошлое. Нет, только душу травить!
– Как вкусно пахнет! – Галина Федоровна понюхала крышечку. – Леночке понравится!
Я простилась с ней и заторопилась на работу. День прошел как в тумане, я все время витала в мыслях о Даниле и вела себя совершенно непрофессионально. То запиналась в середине лекции, совершенно не понимая, о чем говорила и что я вообще делаю в аудитории, полной студентов. То слушала доклад студентки, а сама скользила взглядом по молодым лицам, в надежде увидеть среди них Данилу.
– Полина, вы не заболели? – встревоженно окликнула меня заведующая.
Вздрогнув, я поняла, что сижу в нашем уголке за кафедрой с остывшей чашкой чая, к которой так и не притронулась. Взглянув на часы, я вскочила с места.
– Звонок уже был?
– Да, только что, – Римма Георгиевна участливо взглянула на меня. – Голова болит? Дать таблетку?
Я покачала головой. От моей болезни таблеток нет.
– Вы такая бледная, – заведующая продолжала волноваться. – У вас еще много занятий?
– Последняя пара.
– Может, вас заменить?
Я с удивлением посмотрела на нее. Неужели я так плохо выгляжу? Впервые за все время работы она мне это предлагает.
– Нет-нет, спасибо! Я справлюсь!
Я быстро вышла из кабинета, но на середине коридора остановилась. Куда я иду? Где нужная мне аудитория? Студенты и преподаватели уже заняли свои места, из ближайшего кабинета до меня донесся уверенный голос лектора. А я чувствовала себя совершенно потерянной.
– Полина, – окликнула меня заведующая.
Я обернулась.
– Вам сюда, – она указала на дверь у себя за спиной.
Я шла совершенно в другом направлении! Развернувшись и стуча каблуками, я быстро зашагала к нужной аудитории. За закрытой дверью шумели студенты, радуясь, что занятие задерживается.
Сделав глубокий вдох, я толкнула дверь и шагнула за порог, приветствуя группу. Голоса стихли, студенты замерли на своих местах. Я прошла к доске и начала семинар. Работа лечит. Другого способа исцелить свое разбитое сердце я все равно не знала.
Когда после занятий ко мне подошел Гаврилов, я вздрогнула. Я не видела его с вечеринки на дне рождения Паши. С тех пор он игнорировал мои лекции и семинары, и я уже не думала, что увижу его до сессии.
– Здрасти, Полина Николаевна, – он глумливо оскалился и бросил взгляд на приоткрытую дверь.
Студенты уже вышли, и в кабинете мы остались одни. Он явно не хотел, чтобы наш разговор кто-то услышал.
– Что вам, Гаврилов? – хмуро спросила я, поднимаясь с места и глядя ему в лицо.
– Ух, какая вы строгая, Полина Николаевна, – хохотнул Костя, а я напряглась. Его панибратский тон мне совсем не понравился. – Просто хотел напомнить. Насчет экзамена автоматом все в силе?
Я бросила быстрый взгляд на приоткрытую дверь. В коридоре сновали студенты, и наш разговор могли услышать. Хотя чего мне теперь бояться? Данила все равно узнал, кто я. А вот Гаврилову я борзого тона спускать не хочу. И не буду. До сессии еще полтора месяца, так он вообще обнаглеет и начнет входить в аудиторию, пиная дверь.
– Экзамен будете сдавать на общих основаниях, – отрезала я, собирая вещи со стола в сумку и не глядя на Костю. Ох, как мне хотелось увидеть его лицо в этот момент, но я боялась выдать себя.
– В смысле, на общих? – пораженно выпалил Гаврилов.
– В смысле, как все. Автоматов у меня нет. Учите предмет, Костя.
Я взяла сумку, собираясь выйти из кабинета, но Гаврилов встал у меня на пути:
– Вы что же, не понимаете, что я тогда все расскажу?
– Что расскажешь? – сухо спросила я.
– Что вы, что ты… – запальчиво затараторил Гаврилов. – На коленях у Даньки сидела, целовалась с ним, как девчонка!
– Это тебе сон такой приснился? – усмехнулась я, взглянув ему в лицо и отметив, что на подбородке у него зреет большой красный прыщ.
Гаврилов осекся.
– Какой сон? Я же своими глазами видел!
– Учите предмет, Костя. Меньше спать надо, больше учиться!
– Я Даниле расскажу! – пригрозил он.
– Не понимаю, о ком ты, – холодно сказала я. – Дай пройти.
