– Как шлюха! – выкрикнула Майя.
От такого несправедливого обвинения я остолбенела. А Данила, смерив меня мрачным взглядом, бросил Майе:
– Рот закрой! Она моя девушка. – А затем взял меня за руку: – Алина, мы уходим.
Данила потянул меня в гардероб, и я последовала за ним. Спину мне жег злой взгляд Майи. Как можно быть такой жестокой и лживой? Она же еще совсем девчонка…
Данила молча забрал наши куртки из гардероба, помог мне одеться. Мы вышли на улицу, где у крыльца курила молодежь. Так же молча мы миновали их, и только когда их голоса и обрывки музыки окончательно стихли в ночном воздухе, я всхлипнула – от несправедливости, злых слов Майи, холодного молчания Данилы. Неужели он поверил этой малявке?
– Ты чего, Аль? – Данила остановился и заглянул мне в лицо.
– Обидно, – всхлипнула я, с трудом сдерживая слезы. Я гордилась своей выдержкой, но сейчас она мне отказала. – Майя все наврала. Ничего я к нему не прижималась! Я просто танцевала, а этот пьяный дурак стал меня лапать.
Слезы все-таки хлынули из глаз. Ну и пусть!
– Знаю, – Данила обнял меня за талию. – Не плачь.
Я уперла кулачки ему в грудь.
– Ты мне веришь?
– Ну конечно верю, солнце! – Данила чмокнул меня в соленые от слез губы, а затем коснулся щеки, стирая дорожку слез.
– Тогда почему мы ушли?
– Мне показалось, там стало слишком душно.
Я поняла, что он намекает на Майю, которая следила за нами как Цербер и не упустила случая рассорить.
– Майя в тебя влюблена, – заметила я.
– Знаю, – равнодушно сказал он. – Мне плевать.
На миг меня покоробило, как грубо он отреагировал на чувства влюбленной девушки. Но потом я вспомнила, как Майя нападала на меня и назвала шлюхой, и простила Даниле его слова. Должно быть, она уже давно достает его своей влюбленностью.
– Кажется, я тоже в тебя влюблена, – вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить язык.
Сказала и замерла, глядя в лицо Данилы – в призрачном свете фонаря он казался незнакомым и гораздо взрослей своих лет.
– Только кажется? – насмешливо протянул он.
Проезжающая машина озарила его вспышкой фар, и я увидела его широкую мальчишескую улыбку, от которой стало теплей на сердце.
– Я люблю тебя, Данила, – сорвалось с моих губ признание.
Я застыла, с трепетом ожидая его ответа. Сердце забилось быстро-быстро. Как будто мне двадцать, и я впервые призналась в любви парню.
– Думал, ты никогда этого не скажешь, – Данила притянул меня к себе и прижался лбом к моему лбу: – Я тоже люблю тебя, солнце.
Его губы мягко коснулись моих, и я почувствовала, что нас окутывает магией. Для любви нет возраста. Любовь стирает все границы. И сейчас нам обоим было двадцать лет, мы были счастливы и влюблены.
Метро уже не работало, такси было готово приехать только через полчаса.
– За полчаса мы и сами дойдем. Ты не против прогуляться? – предложил Данила.
Я была готова гулять с ним ночи напролет, поэтому вложила руку в его, и мы отправились домой. Заканчивался последний день марта, на обочинах еще лежал снег, но в воздухе уже чувствовалась весна.
– Сестра тебя не потеряла? – спросил Данила, когда мы уже подходили к дому.
Я вздрогнула, лихорадочно вспоминая, что врала ему в последний раз.
– Нет, она уехала к подруге на дачу с ночевкой, – пробормотала я, глядя себе под ноги, – и не знает, что я пошла в клуб.
Из-за того, что я опустила голову, чтобы не врать Даниле в глаза, слишком поздно заметила, что дорогу нам преградили три парня.
Данила при виде них напрягся и стиснул мою руку, с досадой пробормотав:
– Гопники.
Час был поздний; кроме нас, на улице никого. Старшему из них было лет двадцать, а двум другим – не больше восемнадцати. Парни приближались вразвалочку и глазели на нас с глумливыми улыбками, которые не оставляли шансов на то, что они пройдут мимо.
Я нервно прижала к себе театральный клатч. За кошелек я не боялась, налички у меня с собой было мало. Но если начнется драка, то Данила против троих не выстоит. Интуиция подсказывала, что ночные хулиганы закалены в драках и поздней ночью вышли поискать развлечений.
Оставалась надежда, что мы их не заинтересуем и удастся проскочить мимо. Но когда нас разделяли пара метров, старший из них выступил и перегородил нам дорогу, вынуждая остановиться.
– Девушка, позвольте познакомиться!
Девушка – это он мне? Я нервно прыснула. Данила мрачно покосился на меня и сильнее стиснул за руку. А я почувствовала себя героиней дурацкой комедии положений. Нарядилась двадцатилетней, пошла плясать в клуб – сначала там на свою задницу приключений нашла, а теперь тут, в двух шагах от дома. Я рассердилась на себя – за легкомыслие, и еще больше на Данилу – ведь это он потащил меня в ночной клуб, а затем повел прогуляться по району, даже не подумав об опасности. Не хватало еще, чтобы сейчас началась драка!
– Позвольте пройти, – учительским тоном отчеканила я и потянула Данилу вперед, в надежде проскочить.
Но старший из гопников не тронулся с места, и мы остановились в шаге от него, а двое других маячили у него за спиной как верная свита. Теперь я могла разглядеть их вблизи. Я ни разу раньше не сталкивалась с гопниками, но представляла их некрасивыми и отталкивающими – с щербатыми улыбками, перебитыми носами и прыщами на щеках.
Но парень, который преградил нам дорогу, был довольно смазливым. Высокий брюнет с карими глазами и обаятельной белозубой улыбкой. Такому бы в кино сниматься – от поклонниц не было бы отбоя. Меня даже удивило, что он мог заинтересоваться мной. Видно, в такой поздний час и тридцатилетка – девушка.
– Сперва заплати, – потребовал он, нахально глядя на меня.
– Налички нет, – резко ответил Данила. – Парни, дайте пройти. Мы не хотим проблем.
– Ты можешь уматывать, – гопник даже не повернул головы на него. Он не сводил глаз с меня. – А девушка прогуляется с нами.
– Обойдешься! – Данила задвинул меня за спину и сжал кулаки.
– Я, конечно, могу начистить тебе фейс, мажорчик, – лениво сказал гопник, покачиваясь с пятки на носок. – Но твоя девушка расстроится. А я не хочу ее расстраивать.
Я напряженно следила за разговором, не понимая, чего он хочет.
– Заплати поцелуем, – обратился он ко мне, – и катитесь куда хотите.
– Да пошел ты!.. – выдохнул Данила, подавшись к нему.
– Я согласна! – Я выскочила у него из-за спины и встала между ними.
Данила гневно сверкнул глазами:
– С ума сошла? Алька, не смей!
