– Ну а ты, Майя, что интересного читала? – кашлянула я, чтобы перевести стрелки.
Майя горячо заговорила о зарубежных новинках в жанре янг эдалт, другие девочки ее поддержали. Теперь уже я хлопала глазами, потому что эти авторы были мне не знакомы. К тому же девчонки как будто говорили на другом языке: обсудили какое-то стекло в финале модного фэнтези. Стеклянную фабрику там, что ли, взорвали?
– Джастин – мой краш! – закатив глаза, заявила Майя о книге.
А я снова удивилась: она о чем? Меня так и подмывало спросить, но тогда я бы точно выдала себя. Поэтому сделала себе пометку погуглить.
– Такой горячий и секси! – продолжила девушка.
Похоже, что речь о герое книги и она считает его красавчиком. Интересно, усмехнулась я про себя, можно ли назвать крашем Рэтта Батлера или Д`Артаньяна? А Онегина или Печорина?
– А кто твой краш, Алина? – Майя с вызовом уставилась на меня.
– Данила, конечно, – ляпнула я, и Майя нахмурилась.
– А книжный? – снова спросила она.
– А книжный, девочки, – я запнулась, перебирая любимых героев, – Андрей Болконский!
– Это кто? – удивилась Майя.
– Ты чего, Майка, Толстого не читала? – поддела ее розоволосая Даша. – Это же из «Анны Карениной»!
Я снова закашлялась и поправила:
– Вообще-то, из «Войны и мира».
– Один отстой! – скривилась Майя.
– Вся школьная программа – отстой! – поддержала ее девочка-колибри.
– Почему же, – возразила я, – там есть очень достойные книги. Правда, подростки их вряд ли оценят по достоинству, а вот если перечитать лет в двадцать пять…
Взгляды девушек с подозрением скрестились на мне, и я осеклась.
– А тебе, Алин, сколько? – Майя сверлила меня взглядом прокурора на допросе.
– Двадцать, – соврала я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
– А выглядишь на все тридцать, – протянула Майя. – Вон круги под глазами какие.
Я испуганно застыла, а птичка-колибри прощебетала:
– Хорош трындеть, Майка! Нет у нее никаких кругов. Чего ты к ней все докапываешься?
– А я, девочки, хочу татушку сделать! – заявила Даша с розовыми волосами. – Уже и рисунки присмотрела. Зацените!
Девчонки склонились над ее смартфоном и защебетали:
– Как миленько! Вот эта птичка мне нравится! А кошечка еще круче! А где хочешь делать?
– Пока не решила, – ответила Даша. – На плече или на шее.
– И совсем это не круто, девочки! – вмешалась я. Даша была мне симпатична, и мне захотелось предостеречь ее от ошибки, о которой она пожалеет.
Мои слова прозвучали слишком резко, веселый щебет тут же стих, и девчонки настороженно уставились на меня.
– Маникюр-то за три недели надоедает, – заметила я уже менее категорично, – а татуировка – на всю жизнь!
– Ты говоришь прямо как моя мама, – фыркнула Майя.
То, что у девочки проблемы с матерью и подростковый бунт налицо, я уже поняла, но сейчас мне было важно переубедить Дашу.
– Ты уверена, Даша, что, когда тебе будет тридцать, тебе по-прежнему будет нравиться эта игривая кошечка? – спросила я.
– Да это когда будет! – звонко рассмеялась Даша, как будто для нее тридцать лет были глубокой старостью, которая наступит еще нескоро.
А вот для меня время от двадцати до тридцати пронеслось довольно быстро! И я уже успела пожалеть об ошибках юности. Хотя я не уверена, что восприняла бы всерьез предостережения других.
– Так и скажи, что тебе самой слабо сделать татушку, – фыркнула Майя.
– Мне слабо? Да я уже сто раз о ней пожалела! – Я приспустила ворот свитера и обнажила плечо с цветным рисунком, который я когда-то набила, не подумав.
– Да ладно! – Майя так и выпучила глаза.
Остальные девчонки обступили меня, разглядывая тату и треща:
– Прикольная!
– Она настоящая? Серьезно?
– Переводная, наверное! – заявила Майя.
– Да нет, – возразила я. – К сожалению. Уже сто раз пожалела, что сделала.
– А давно сделала, Алин? – защебетала колибри.
– Десять… – я чуть не ляпнула «лет», но вовремя осеклась.
– Десять дней? – уточнила Даша. – А так хорошо зажила уже!
– Десять месяцев, – соврала я.
– А больно было? – продолжила пытать меня Даша.
– Не то чтобы… – начала я, но увидев, как страх в глазах девочки уступает место решимости, быстро поправилась: – Вообще очень! И набивать больно, и заживала долго. Не советую!
– Зато сейчас такая крутая! – восторженно заахали девчонки.
– А у какого мастера, Алин? Дашь контакты? – спросила Даша. – Лучше к проверенному идти.
Она выжидающе уставилась на меня, а я закашлялась.
– Он уже не работает, – соврала я. – Переехал на Бали.
– Так далеко я не полечу, – вздохнула Даша.
Я понадеялась, что девочка откажется от своей затеи с тату. Пусть лучше волосы в розовый красит! Разонравятся – отрастут! А свести тату я хотела уже давно, даже ходила на консультацию в клинику лазерной медицины, но мне сказали, что все равно останется шрам. А когда я разговаривала с тату-мастером, тот советовал забить татуировку другой, раз прежняя не устраивает. Но я так и не решилась. К счастью, хватило ума не набить татушку на запястье или на шее – там, где ее не скроешь. А рисунок на плече я даже летом могла спрятать под футболкой с коротким рукавом. При моей работе преподавателя татушка была бы неуместной.
– Придется искать мастера по отзывам в Интернете, – заметила Даша.
А я мысленно выругалась. Мало того, что совсем не убедила девчонку не делать тату, так еще больше раззадорила своим дурным примером.
– А что это тут у вас? – Данила подкрался незаметно, и я не успела поправить свитер, чтобы спрятать татушку.
Парень не видел ее раньше и теперь уставился с удивлением:
– Ласточка? – Он протянул руку и коснулся чернильных крыльев, заставляя меня затрепетать.
Отпрянув, я натянула свитер на плечо, пряча тату. А Данила усмехнулся:
– Ты полна сюрпризов, солнце.
И ты даже не представляешь каких, мальчик! И лучше бы тебе не знать о них и дальше!
– Может, пойдем? – шепнула я ему.
Он, вроде бы, согласился, но тут вернулись остальные ребята. Паша заявил, что без торта нас не отпустит. Девочки стали убирать посуду, чтобы освободить стол. Я тоже вызвалась помочь.
Как раз разрезали торт и снова уселись за стол, когда явился запоздавший гость. Именинник побежал его встречать. А я уютней устроилась на коленях у Данилы, стараясь не елозить, и подвинула к себе тарелку с тортом. Вспомнилось застолье на кафедре накануне 8 марта, когда на пирожные налегала я одна, а остальные дамы тянули зеленый чай и блюли фигуру. Сейчас молодежь жадно накинулась на угощение.
