– Мне кажется, она бы влилась в нашу компанию.
Это вряд ли! Я отвернулась, чтобы скрыть смятение. А Данила не отставал:
– А у нее есть парень?
– У кого? – растерялась я.
– У твоей подруги Веры.
– Есть, – сухо ответила я. Точнее – ребенок и муж, и Данила их тоже видел! Но не скажешь же ему правду!
– Жаль, – расстроенно протянул он. – А то я уже хотел познакомить ее со своим другом Пашкой. Он тоже прикольный парень и одинокий.
Я промолчала, отвернувшись к скованной льдом Москва-реке. Пока мне удавалось обманывать Данилу, но я знала, что иду по тонкому льду и в любой момент могу оступиться.
– О чем задумалась? – Вопрос Данилы застиг меня врасплох. Мы остановились в круге желтого фонаря, и парень обнял меня за талию, пристально глядя в глаза.
– О том, что со мной такого никогда не было, – из всех вариантов правды я выбрала самую безобидную. Ведь мне раньше не приходилось гулять с парнем темным вечером по Нескучному саду, греться в его объятиях и целоваться так, как будто мне двадцать лет.
– Ничего удивительного, – Данила усмехнулся уголками губ. – Ведь ты еще совсем малышка.
Сердце сладко сжалось от его слов и ухнуло в пропасть – ведь он видел во мне ту, кем я не являлась.
Мы дошли по набережной до стеклянного моста, за которым начинался Нескучный сад. Данила предложил сделать совместное селфи, и я растерялась. Не хотелось, чтобы мой снимок у него в телефоне увидел кто-то еще и мог узнать меня.
– Я плохо получаюсь на фотках, – заюлила я.
– Быть такого не может! Я хочу с тобой совместную фотку на память об этом дне, – Данила весело улыбнулся. – Ну же!
И я не смогла ему отказать.
– Ну вот, а говорила, что плохо! – Данила показал наше селфи, и я была вынуждена признать, что мы довольно мило смотримся вместе. Если не знать, что я на десять лет старше!
– Сколько тебе лет, Даня? – вырвалось у меня. – Ты так и не сказал…
– А это важно?
– Да!
– Двадцать, – он с улыбкой взглянул на меня сверху вниз и добавил: – А может, двадцать пять? Что-то с памятью моей стало.
Рассердиться его шуточкам я не успела – он снова меня поцеловал. Его дыхание пьянило сильней шампанского, и в один миг мне сделалось так жарко, как будто мы перенеслись в август. Когда Данила был рядом, я словно оказывалась в сказке.
Потом, когда мы свернули в Нескучный сад и шли по темным пустым аллеям, я бросала на Данилу взгляды украдкой и пыталась представить его тридцатилетним, своим ровесником, но не смогла. Ровесник не повел бы меня гулять поздним вечером в Нескучный сад при температуре около нуля. С ровесником я бы сейчас сидела в теплом зале ресторана. Или готовила бы ему ужин у себя на кухне.
– Слушай, а у тебя нет старшего брата? – вырвалось у меня. Я понимала, что с парнем у меня нет будущего, но вдруг у него есть брат, который больше подходит мне по возрасту и с которым я тоже могла бы парить от любви.
Данила покачал головой, разбивая мои надежды:
– Нет, я один у родителей.
Я опустила глаза, глядя под ноги, чтобы не споткнуться. Конечно, это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– А если бы был? Сестру хотела познакомить? – подколол меня Данила.
– Почему бы и нет?
– Тогда хорошо, что мой старший брат не родился, – фыркнул парень.
– Почему это? – напряглась я.
– Потому что твоя сестра кого хочешь запилит!
– Знаешь, что! – вспылила я. – Не смей говорить гадости про мою сестру! Ты ее совсем не знаешь!
Я толкнула его в грудь и быстро пошла вперед, не оборачиваясь. Данила нагнал меня и поймал за руку.
– Ну извини, солнце. Я не хотел тебя обидеть!
Вот именно, что меня! Только он об этом даже не догадывается.
– Расскажи мне о сестре, – внезапно попросил Данила.
Я растерянно взглянула на него.
– Зачем?
– Ну, она же твой близкий человек, я хочу узнать ее получше.
Я помолчала, обдумывая, что можно ему рассказать. Ведь речь шла не о сестре, а обо мне самой! Как же я запуталась!
– Полине пришлось рано повзрослеть, – осторожно начала я. – Она училась на первом курсе, когда от инфаркта умер отец. А еще через полгода у мамы диагностировали онкологию…
Я запнулась, сдерживая подступившие к горлу слезу. Следующие два года я провела с мамой по больницам, но это ей не помогло.
– Прости, я не хотел тебя расстроить… – Данила с сочувствием взглянул на меня.
– Ничего, это было давно, – глухо сказала я. – Десять лет назад.
– Десять лет назад? – переспросил Данила. – Ты же тогда совсем девчонкой была.
Ну да, девчонкой. Когда мои однокурсницы после занятий веселились на дискотеках, я сидела у постели мамы и ухаживала за ней. Деньги, оставленные отцом, стремительно таяли. Окончив первый курс, мне пришлось взять академический отпуск и устроиться на работу. Я корила себя, что провожу меньше времени с мамой, но я зарабатывала деньги, необходимые на жизнь и лекарства. Последний месяц своей жизни мама провела в хосписе. Я смогла обеспечить ей отдельную палату, но меня не было с ней в тот день, когда она умерла. Я была на работе, и нет ни дня, когда бы я ни корила себя за это. Хотя нянечка, которая ухаживала за мамой, и утешала меня, что мама умерла тихо, не приходя в себя, и она бы все равно меня не увидела. Но я хотя бы могла подержать ее за руку и быть с ней до последнего вздоха.
– А кто тебя воспитывал? – спросил Данила, возвращая меня из печальных воспоминаний.
Я нахмурилась, не понимая, о чем он.
– Тебе тогда сколько было, лет десять? – допытывался парень.
Только сейчас до меня дошло, как я подставилась. Погрузившись в печальные воспоминания, я совсем забыла о роли, которую играю с ним. Пришлось срочно выкручиваться.
– Полина оформила надо мной опеку, ей тогда исполнилось двадцать, – соврала я, чувствуя, как от стыда заалели щеки.
– Представляю, как ей было нелегко, – с сочувствием заметил Данила, и я покраснела еще больше. – Наверное, пришлось и учиться, и на жизнь зарабатывать?
– Деньги быстро закончились, – я кивнула, решив поведать ему часть правды. – Ей пришлось взять академ и пойти работать.
Я хваталась за любую работу – курьером, детским аниматором, администратором в салоне красоты, продавцом в мебельном магазине, репетитором. Об этом я и поведала Даниле, разумеется, говоря о себе в третьем лице – как о Полине. Он слушал внимательно, и мне было приятно идти рядом с ним по тихим аллеям Нескучного сада, освещенным желтыми фонарями. Казалось, мы одни во всем мире, только редкие прохожие с собаками нарушали наше уединение.
