Исабэл спокойно наблюдает за мной и моими аргументами.
Опускает глаза на банкноты, а потом вновь поднимает их на меня.
— Я знаю, Ева, но я так хочу. — Ее взгляд перемещается на человека, за моей спиной. — Мы так хотим. Правда же, дорогой?
Его ответ ждать не приходится. Он стремительно и громко произносит, вставая прямо передо мной.
— Конечно! Ева, ты должна взять эти деньги.
Почему-то от мысли, что они считают меня нуждающейся, бросает в холод. Я обнимаю себя руками, зажав край сумки подмышкой.
— Пожалуйста, нет, — тихо, но вежливо прошу я их. — Это нехорошо. Вам кто-то сказал, что я бедствую? — В мыслях я имею в виду их старшего сына.
Мэтью делает шаг назад, а потом снова вперед. Он выглядит слегка потрясенным, но тщательно старается скрыть свое удивление, как и Исабэл. Господи, надеюсь, я ничего не испортила! Они, по-видимому, очень хорошие люди. Но вдруг мачеха Лукаса вскидывает руку и кладет ее мне на плечо, слегка сжав его.
— О чем ты? — выдает она обеспокоенным тоном. — Ну, конечно же, нет. Это всего лишь душевный порыв сделать для тебя что-то приятное, ведь мы так долго искали репетитора!
Все, что она говорит, звучит так неподдельно и искренне. Я просто не имею права не верить ей, сомневаться в ней.
— Извините, — опустив голову, я ее встряхиваю и прячу прядь волос за ухом. — Это было так глупо с моей стороны, однако я возьму только двенадцать евро.
Исабэл замысловато сощуривает глаза, улыбается и сует мне в ладонь двадцатку. А потом зажимает мою кисть своими руками.
— Немного больше, — признается женщина, — но ты заслужила это, хорошо?
Мэтью изгибает ожидающе бровь. А я, сдавшись, киваю.
Приятную атмосферу портит знакомый голос позади.
— Я могу отвезти Еву домой, — говорит Лукас, и все мы «дружно» оборачиваемся. Он стоит, скрестив руки на груди, и опирается о дверной косяк дальней комнаты. — Уже поздно, — взглядом голубых глаз парень указывает на широкое окно.
Исабэл и Мэтью, конечно, считают идею своего сына отличной. Но не я.
Только не я.
* * *
Лукас надевает толстовку уже в машине. За рулем. Из-за чего я делаю ему замечание.
— Да ладно тебе, зануда, — хмыкает парень, — я ведь только со двора выезжаю!
— И что? — парирую я, повернувшись к нему, после того как застегнула ремень. — Это не дает тебе права быть безалаберным во время вождения.
— Ну, ты и кислятина! — смеется Лукас.
Я непонимающе смотрю на него. Он пристегивается и сам бросает на меня короткий взгляд.
— Кислятина? Что за бред?
Блэнкеншип смеется ещё громче.
— Знаешь, твой брат мне понравился куда больше.
— Знаешь, моему брату ты нравишься не так сильно, как мне…
Он тут же замолкает, а я резко поворачиваюсь, чтобы видеть его непроницаемый профиль и то, как желваки играют на скулах, как поджимаются пухлые губы. Как сконцентрирован и глубок взгляд, словно и не было никакой только что произнесенной фразы между нами. Фразы, которая определенно все усложнила.
— Что ты сказал? — едва шепчу.
Автомобиль выезжает на оживленную дорогу и, к счастью, ближайший светофор только через две улицы, а значит, неловкая остановка предстоит не так скоро.
Лукас взбрасывает ладони, после снова коснувшись ими руля.
— Ты же все слышала, Ева, не так ли? К чему этот вопрос?
Но на этот раз я цежу сквозь зубы:
— Что. Ты. Сказал.
Его кадык дергается, когда он вновь ненадолго обращает на меня внимание.
— Что тебя так разозлило?
Я выпускаю воздух из легких, чувствую, как внутри все мои внутренности завязываются в, черт все подери, тугой узел!
Убрав волосы от лица, я прикрываю его руками всего на несколько секунд, но этого хватает, чтобы вспомнить слово, данное самой себе, и успокоиться.
— Ты пошутил ведь, да?
Лукас усмехается, качнув головой.
— Нет. С чего бы?
— Какого черта, Лукас?! — выйдя из-под контроля, я бью ладонью по приборной панели.
Он тормозит у обочины и резко разворачивается ко мне лицом.
— Какого хрена с тобой происходит? — недовольно отзывается парень.
Я стягиваю ремень, даже не расстегивая его. Но Блэнкеншип ловит меня за локоть, стоит мне положить руку на ручку двери.
— Куда собралась? — звучит его надломленный голос. — Почему? — следует одно слово, но произнесенное так, как будто парню больно.
И невольно я смотрю на Лукаса.
— Почему ты меня так ненавидишь? Не ответив на этот вопрос, я лишь подтверждаю его догадку.
— Ты прав, я тебя ненавижу!
Его голубые глаза загораются. А в свете фар проезжающих навстречу машин кажутся блестящими и какими-то неестественными. Он ударяет ладонью по кнопке выше музыкальной системы, и все двери в машине блокируются.
Когда я была счастливее, чем сейчас?..
— Значит, ты все-таки проклятая националистка, Ева? — злопыхательски шепчет Лукас.
— Можешь считать и так.
Я тянусь к заветной кнопке, но парень задерживает и вторую мою руку.
— Не-е-ет, — растягивает он, — я не верю тебе. Все не так просто, нет. Ты сказала, что я чего-то не помню?.. Мы встречались раньше? Почему ты ненавидишь меня? — Лукас сжимает мои плечи, закричав, отчего на глаза мне наворачиваются слезы.
Охо! Посмотрите, какие толстенькие ляжки!..
Хочешь ее трахнуть?.. Думаю, она ещё девственница!..
— Ты — дерьмо, — говорю я ему на чистом английском, чувствуя, как влага оказывается на моих щеках.
Плачу. Я плачу. Из-за него. В очередной раз. Лицо Лукаса вытягивается. Хватка на моих плечах ощутимо слабеет.
— И твои друзья, — не скрывая ярости и гнева, произношу по слогам, — тоже дерьмо. Я хотела забыть, простить…, но я не смогла. Не смей говорить, — выставив указательный палец перед ним, применяю предупреждающую интонацию, однако мой голос заметно дрожит, — что я тебе нравлюсь.
Лукас в растерянности и, воспользовавшись этим, я снимаю блок дверей и, схватив сумку, выхожу из черного «Лексуса».
Он обязан оставить меня в покое. Истерика, которая началась, растет с каждым моим вздохом, сводит с ума.
Главное — скорее добраться до дома.
Пояснения к главе
[1]— Полное имя — Джованни Франческо Родари. Известный итальянский детский писатель, сказочник и журналист.
Глава 12
Лукас
