И оглушительный ливень.
– Провались оно все в Навь! – выругался рядом Марий, тряхнул головой, окатив Итриду брызгами вдобавок к дождю, и вскочил на ноги. – Вот уж не самое приятное пробуждение! Хватай вещи, и бежим!
Дождь обрушился на Стол Духов с такой яростью, как будто задался целью смыть людей со скалы, точно мелкий сор. Ветер выл и сбивал с ног, и Итрида с ужасом вспомнила о тропинке, по которой пришла сюда. Во что теперь та превратилась, не хотелось и думать.
– Как мы вернемся? – выкрикнула бродяжница, пытаясь перекричать разразившуюся бурю.
– Не знаю! – отозвался Марий в ответ и провел ладонью по лицу, тщетно пытаясь смахнуть дождевую воду. Дейвас всмотрелся в темноту, скрывшую тропу, по которой они пришли, и выругался снова.
Они оба были мокрыми насквозь: от холода сводило руки, а зубы выбивали безостановочную дробь. Итрида мертвой хваткой стиснула края одеяла возле горла. Проклятая тряпка билась на ветру с громкими хлопками, словно попавшая в сети рыба. Напитавшись водой, ткань стала тяжелой и скользкой, и очередной яростный порыв, едва не сбивший людей с ног, все же вырвал одеяло из рук Итриды. Оно улетело в серую хмарь, поглотившую весь мир, и его трепещущий силуэт быстро пропал, растворившись в ней. И пусть тепла от одеяла не было ни на йоту, Итрида все равно с тоской глянула ему вслед.
Дейвас и бродяжница прижались к скале, тяжело дыша. Над их головами нависал неширокий козырек, никак не спасающий от буйства стихии, но все же твердый камень, упирающийся в спину, был лучше, чем открытая всем ветрам площадка, на которой так легко было оступиться и упасть в пропасть.
Итрида раздраженно откинула со лба налипшие пряди. Ее безостановочно трясло, но она старалась не подавать виду. Не к месту вспомнилось ровное тепло мирно спящего Мария, согревающее ее всю ночь.
– Похоже, духи разгневались, что мы распивали вино без них, – хмыкнул дейвас и попытался выглянуть из-под козырька. – Морокун тебя раздери!
Особенно сильный удар ветра едва не сбил его с ног, и дейвас быстро вернулся на место. Его взгляд упал на Итриду, и Марий нахмурился.
– Эй, – он положил ладонь на ее шею. Итрида дернулась в сторону, мужчина убрал руку, но морщинка между его бровей не разгладилась. – Что с тобой?
– Ничего, – огрызнулась Итрида. Ее челюсть тоже предательски ходила ходуном, и голос девушки сорвался, отчего ответ получился не насмешливым, а жалобным. Марий тяжело вздохнул и вдруг накрыл своим телом Итриду, вжимая ее в скалу.
– Ты чего удумал?! – зашипела она и уперлась ладонями ему в грудь. Марию не приходилось слишком сильно наклоняться, чтобы заглянуть ей в глаза: Итрида была ниже его всего лишь на полголовы.
Дейвас в ответ на ее возмущения только лениво улыбнулся – и улыбка эта до странности не вязалась с буйством духов, разразившимся за спиной мужчины.
– Вообще-то согреваю тебя. Не заметила? – из-за оглушительного рева воды Итрида, скорее, прочитала слова по губам, нежели расслышала. Она открыла было рот, чтобы возмутиться – но вдруг поняла, что дейвас говорит правду. От его тела шло ровное спокойное тепло, и в ответ внутри нее разгорался собственный маленький очаг, согревающий как стакан горячего медового сбитня. Итрида плотно сжала губы и нахохлилась, уронив руки вдоль тела и отчаянно напрягшись, чтобы, не приведи Перкунас, не сократить расстояние между собой и дейвасом хоть на краешек ногтя.
– Кажется, я знаю, как мы выберемся, – вдруг улыбнулся Марий, глядя на скалу поверх головы Итриды. Он потянулся вперед, отчего Итрида почти уткнулась носом в его шею, а их тела плотно прижались друг к другу, и обвел кончиками пальцев едва заметные руны. Дейвас шепнул что-то едва слышно, только странный горловой звук дрожал в его груди, передаваясь и Итриде. Она собралась было спросить его, какого морокуна он творит, как вдруг часть скалы за ее спиной исчезла, и она, не удержавшись, повалилась назад. От неожиданности Итрида коротко вскрикнула и намертво сжала пальцы на рубашке Мария, утягивая его за собой. Боль от удара о каменный пол разлилась по спине короткой вспышкой, но быстро стихла. Итрида заморгала, постепенно осознавая, что оглушительная тишина, окутавшая ее плотным покрывалом, означает, что дождь остался где-то снаружи. Приподнявшись на локтях, Марий глянул на Итриду:
– Спасибо, что смягчила мое падение.
Пока бродяжница замахивалась, Марий успел встать и протянуть ей руку. Не обращая внимания на дейваса, Итрида кое-как поднялась, морщась и шипя от боли в ушибленной спине, и огляделась.
Ход, открытый дейвасом, выглядел так, словно его выглодали в толще скалы твари вроде песчаных червей. Марий щелкнул пальцами, и на его ладони загорелся огонек. Свет живого пламени отразился в гладких, словно отполированных, стенах. В ходе не было ни единого украшения или каменного нароста. Только серый камень и едва ощутимый запах пыли.
– Ты знаешь, куда он ведет? – тихо осведомилась Итрида.
– Знаю. Такими путями ходит старейшина Дваэлис.
– Вы с ним настолько близки, что он рассказывает тебе о своих тайных тропах? – Итрида двинулась следом за Марием, для верности держась рукой за стену. Каменный мешок должен был давить на нее, но Итрида ощущала себя до странности спокойно. Так, словно оказалась в материнских руках. Скалы как будто оберегали крошечных созданий, бережно обнимая их огромными ладонями.
– Я помог лаумам вернуться в Беловодье. Спустя две весны лаумы излечили Дваэлиса от болезни, которая почти свела его в могилу. К тому же, рудознатцы не любят церемоний и лишних людей. В обмен на секреты Дваэлиса, которыми он соглашается делиться, я избавляю их от необходимости пускать к себе кого-то еще. Уверен: если что-то пойдет не так, рудознатцы позволят скалам стереть меня в порошок, и все тайны сгинут в толще этих камней. Получатся, что им нечего бояться. Впрочем… Если старый орел не изменит своего решения, придется им искать другого связного.
В горле Итриды пересохло, и она нервно огляделась. Чувство безопасности исчезло, а стены будто бы надвинулись на людей. Итрида подняла ладонь и попыталась затеплить огонек – такой же, как на тропе, ведущей к Столу Духов. Горло сжал страх, что у нее ничего не выйдет, но лепесток пламени послушно заплясал над ее ладонью, заполняя проход теплым уютным свечением.
– Ух ты, – невольно вырвалось у Итриды. Марий глянул на нее и поспешно отвернулся, скрывая улыбку прежде, чем бродяжница заметила бы ее и озлилась. Но детский восторг на ее лице все еще стоял перед глазами дейваса. Она создавала изумительно сложную ворожбу – и так радовалась простому трюку, которому учат желторотых послушников Школы…
Впереди забрезжил свет, и дейвас ускорил шаг. Итрида поспешила за ним. Они вывалились из прохода в небольшую комнату, в которую превратили пещеру. В очаге, сложенном из камней, уютно потрескивал огонек. Возле огня стоял Санэл; он неспешно помешивал что-то в глиняной миске. Услышав шум, молодой рудознатец обернулся. Улыбнулся незваным гостям и кивнул на скамью, на которой лежали две стопки одежды.
