Отец нахмурился, и Бояна сжалась еще сильнее. Пальцы на ледяной ручке ведра окостенели, но Бояна побоялась опустить его на землю. Вообще боялась пошевелиться лишний раз. А вот сказать такое умудрилась, и страх где-то запоздал.
– Ты что же, приживалкой остаться вздумала? Или, может, в вои податься решила? А, сопля? Ну-ка, в глаза мне смотри!
Бояна глубоко-глубоко вздохнула и подняла взгляд на отца.
– А хоть бы и в вои. Им спину только перед воеводой гнуть да перед князем. И никакой муж им не указ…
Боль вспыхнула точно молния, коротко и ослепительно ярко. Голова Бояны мотнулась в сторону. С сухим коротким звяканьем выпало ведро из сведенных судорогой пальцев. Молочная река быстро впиталась в солому; отдельные тонкие ниточки добежали до порога и остановились, собираясь в быстро затягивающиеся льдом лужицы.
Девочка всхлипнула, прижимая ладонь к горящей щеке. Отец смотрел на нее тяжело и недобро. Костяшки на его левой руке покраснели; правой рослый мужчина по-прежнему перекрывал выход из клети.
– Еще раз ляпнешь что-то такое… Еще раз надумаешь опозорить меня… Выдеру так, что ни один знахарь не поможет. Всю спину порву. Будешь лежать на руках у матери и медленно дохнуть. Только подумать посмей. Я узнаю. Я всегда знаю, о чем ты думаешь, маленькое отродье. А если Зване скажешь – и ее изведу.
Мужчина, показавшийся огромным и страшным, словно выползшая из Серой Чащи навь, наклонился к Бояне, и она отшатнулась от него как от дикого зверя.
– Это все мать твоя виновата, гнилая кровь! Не смогла сына мне принести, зато тебя выродила. Говорили мне…
– Хват? Когда ты вернулся? – раздался слабый голос Званы. Бояна повернулась к ней, открывая рот, но пошатнулась, наткнувшись на горящий злым диким огнем взгляд отца, и захлебнулась непроизнесенными словами.
– Только что, – неохотно отозвался Хват, медленно отводя глаза от ненавистной дочери. Небрежно кивнул жене, кутающейся в толстый пуховый платок, наконец отлепился от двери и прошел мимо, будто ненароком увернувшись от просительно протянутых тонких пальцев. Звана постояла мгновение с поднятой рукой, а потом уронила ее вдоль тела, продолжая смотреть вслед мужу помертвевшим взглядом. Наконец она вспомнила о Бояне. Охнула и обхватила лицо девочки, на котором наливался чернотой синяк во всю щеку.
– Что стряслось?!
«Если матери скажешь…»
– Споткнулась я. Хрычовка напугалась, лягнула со всей дури. Молоко жалко, – Бояна страшно боялась, что мать догадается, отчего у нее прыгают губы, но та, видно, решила, что от боли, и засуетилась вокруг дочери, причитая и вытирая мигом навернувшиеся слезы. Бояна глубоко вздохнула, загоняя страх поглубже, и робко улыбнулась Зване.
– Уже почти не болит. Пойдем в избу, мам, тебе нельзя долго на холоде.
– Пойдем, пойдем, конечно, надо отцу еду разогреть, замаялся поди в дороге, – заторопилась мать, а Бояна споткнулась на пороге при упоминании Хвата и на мгновение, всего на мгновение всем сердцем отчаянно возжелала когда-нибудь…
Ну хоть когда-нибудь…
Стать сильнее его и наконец рассчитаться за все, что он совершил.
* * *
– Я так и не стала ни сильнее, ни храбрее, – Бояна сжимала колени, невидящим взглядом уставившись в никуда. – Я не спасла маму – она умерла от лихорадки спустя месяц. Мы с отцом стали жить вдвоем. Я почти перестала спать, все время ждала, что он ночью придет ко мне. И однажды так и случилось.
Слушая рассказ Бояны, Храбр думал лишь об одном. Что с радостью вернул бы душу ее отца из Подземного мира, чтобы еще раз, медленно, убить его снова.
Бояна отерла глаза и усмехнулась – невеселой, тяжкой ухмылкой. Храбр отдал бы жизнь за то, чтобы никогда не видеть ее на лице темноволосой девушки, но прошлое нельзя ни вернуть, ни поправить. Только принять его уроки и найти в них силу жить дальше, не оглядываясь.
– Я еле вырвалась от него и побежала прочь, как была, в ночной рубахе, простоволосая, только лапти успела подхватить. Он гнал меня через лес, как зверь гонит добычу. Стояла ясная звездная ночь, и отец прекрасно меня видел. Я выбралась на тракт, а там – Итрида. Она подхватила меня, не дав упасть, глянула лишь раз и ни о чем не стала спрашивать.
Отец вышел на дорогу, злой и страшный. Попытался схватить меня за руку. На Итриду и не посмотрел, будто она пустым местом для него была. А она его ударила. Кулаком, прямо в лицо. И кулак ее был весь в огне, – Бояна передернулась. – Отец взвыл, попятился. Царапал рожу, кричал, а пламя все росло… Итрида потом призналась, что и сама не думала, что так выйдет. Ее огонь был почти неподвластен ей, но в ту ночь он исполнил наше общее желание.
Отец упал и затих. Пламя Итриды выело его лицо до кости. Мы кое-как оттащили тело в кусты, а потом Итрида отвела меня в ближайшую корчму и напоила.
– Прямо как меня, – бледно улыбнулся Храбр. Бояна робко вернула ему улыбку.
– Она, как умела, помогала нам обоим не сойти с ума.
Бояна зарылась пальцами в волосы, а после на мгновение закрыла ладонями лицо. Они с Храбром давно уже перебрались к стене и теперь одинаково опирались на нее затылками, не глядя друг на друга. Бояна тихо продолжила говорить.
– Мне было страшно вернуться в родную волость после того, что случилось. Итрида проводила меня в Рябинник, к тетке, да только у той у самой семеро по лавкам. Тетка сразу заговорила о сватовстве, не желая и слышать о моем желании воем стать. Ну я и… сбежала. Итрида мне помогла. И как-то вышло, что мы прикипели друг к другу так, что ножом не разрезать. Когда я касалась ее, огонь Итки утихомиривался, будто дикий зверь, которого с руки прикормили. А она была для меня тем самым костром из моего сна. Мы везде были вместе – и охотились, и пили, и огребали неприятностей…
Бояна повернула голову, задумчиво рассматривая Храбра. Он вздернул брови и несмело ей улыбнулся, но девушка не улыбнулась в ответ.
– Потом появился ты. Я была благодарна тебе за спасение, но и думать не могла, что Итрида возьмет тебя в нашу шайку. Все выговаривала ей: зачем да зачем? Третий лишний, да еще и мужчина… Но с тобой стало спокойней. Надежно стало. Как будто стена каменная за спиной выросла. Следом пришел Даромир, – пальцы Бояны сжались в кулаки. – Почему Итрида позволила ему остаться?! Как только появился шехх, она стала отдаляться от меня. Вела себя так, будто я ей больше не нужна. Разве Даромир мог успокоить ее огонь? Разве прошел через то же, через что мы прошли плечом к плечу? Но почему-то именно он сейчас спешит ей на выручку к этому проклятому Огнь-Камню, а я тут рыдаю тебе в рубашку, беспомощная как дитя! – Бояна с силой ударила кулаком в пол. Точнее, попыталась ударить. Широкая жесткая ладонь перехватила ее руку, и Храбр сжал пальцы, не давая девушке причинить себе боль.
– Хватит брать на себя больше, чем ты можешь вынести, – тихо сказал он. – Ты человек, а не богиня. Очень сильный человек и самый верный из всех, кого я знаю. Но иногда даже тебе стоит отступить. Не потому что ты слаба. А потому, что невозможно уметь делать все. К Огнь-Камню идет не только Даромир, но и два сильных колдуна. Они вытащат Итриду. Вот увидишь.
