– Мы же тебе поклялись! – возмутилась Итрида. Но Марий лишь улыбнулся и отодвинулся, выпустив ее руки.
– Верно. И теперь только я, как ваш Старший, могу снять клятву. О, ты не знала, верно? Да и откуда тебе знать. Что ж, хоть мне и нравится, как ты сверкаешь глазами, особенно когда отпускаешь свой огонь – вот как сейчас, – но задержаться и посмотреть, увы, не смогу. Дела, знаешь ли, не ждут. Так что нет, твои друзья не умрут. Вельнас возьмет с них оговоренную плату, и все они так или иначе выйдут к дому Ясмены Лунницы.
– Я тебе не верю, – процедила Итрида сквозь зубы, настороженно следя за колдуном. Туман огибал их двоих, не пересекая некой невидимой черты; все, что было за нею, превратилось в молочную пелену.
– Никто не верит, – пожал плечами Марий. – Очень удобно. Если я держу слово, это приятный сюрприз для всех. А если не держу – иного от меня и не ждут. Я выигрываю в любом случае. Ну что, идем? – протянул он Итриде руку, на сей раз так, словно приглашал огненосицу сплясать. Она больно прикусила щеку изнутри, но иного выбора у нее не было. Осторожно, будто боясь обжечься, бродяжница вложила пальцы в ладонь дейваса. Касание Мария, когда он не пытался причинить ей боль, оказалось шершавым и теплым. Итрида глубоко вздохнула густой, словно кисель, воздух и пошла вперед, ведомая Болотником.
Итриде показалось, что они прошли сквозь туман около сотни шагов, как тот начал редеть и распадаться на лоскуты. Навстречу выступили деревья: высокие, темные, но вполне живые сосны и ели вперемежку с могучими дубами кольцом окружили поляну. А посреди нее стояла маленькая избушка, крыша которой плотно заросла травой и мхом, отчего смотрелась пушистой, как котенок. Окна были распахнуты настежь, и изнутри доносилось негромкое пение. Потом в окне показалось женское лицо, пение оборвалось, стукнула дверь, и на крыльцо выскочила молодая женщина. Она была такой обычной, что Итрида опешила. Потом подумала, что это, должно быть, чернавка Хранительницы Чащи, которая приглядывает за ее домом. Но Марий выпустил руку Итриды и пошел навстречу беловолосой незнакомке, улыбаясь так тепло, что его лицо мигом преобразилось. Он стал выглядеть… человечным.
– Здравствуй, Ясмена, – поприветствовал Болотник девушку, развеивая последние сомнения Итриды.
Именно Хранительница встречала путников, уперев округлые руки в бока.
Ясмена была боса. Зеленое платье чуть-чуть не доходило до земли, приоткрывая изящные лодыжки, унизанные плетеными ремешками, цветными нитками с глиняными бусинами в виде животных и звенящими медными цепочками. По подолу рассыпалась белая вышивка, похожая на изморозь, что ложится на траву с приходом груденя. Такая же вышивка была на широком поясе и пуговках на вырезе, три из которых были расстегнуты. Итриде и самой до мельтешащих мушек в глазах хотелось сбросить куртку и расстегнуть рубашку: густой вязкий воздух был теплым и прелым, совсем не похожим на прохладу, оставленную ими на другом берегу. Но Итрида не торопилась, внимательно оглядывая Ясмену и пока еще не понимая, чего от нее ждать.
Хранительница склонила голову к плечу. Качнулись серые с россыпью черных точек перья, вплетенные в нетугую косу. Завитки змеились по пышной груди почти до пояса, и Итрида невольно моргнула: ей показалось, что в снежную белизну замешаны серебряные нити. Лишь приглядевшись, бродяжница поняла: это волосы Ясмены отливают серебром.
С одного из запястий сполз широкий рукав, и Итрида рассмотрела светлое обручье, с которого в усмешке скалились лисы, стерегущие зеленый камень. Такого же цвета были и глаза Хранительницы: когда их взгляды пересеклись, Итриде показалось, что она проваливается в листвяную прозрачность, забывая себя. Но Ясмена моргнула, улыбнулась так же ехидно, как звери на ее брачном украшении, и морок спал. Ее кожа была светлой и чуть обветренной на щеках, кончик носа облупился, а в уголках глаз рассыпались едва заметные морщинки, словно свидетельства того, что быть Хранительницей навьего леса не так-то просто. Итрида едва удержалась, чтобы не посмотреть снова на ноги Ясмены и не убедиться: обе ли одинаковые, человеческие, или одна – лишь обглоданная временем кость? И тут же залилась жаром, осознав, что для Хранительницы все ее мысли как на ладони.
– Ноги у меня обычные. Не бойся, малышка. Иди сюда. Я не кусаюсь, – голос у Ясмены оказался глубокий, с легкой хрипотцой. Итрида не успела ответить, как Хранительница уже повернулась к Марию
– Здравствуй и ты, Марий, – улыбнулась она ему. Дейвас осторожно и так нежно, что внутри Итриды что-то болезненно сжалось, коснулся рукой щеки Ясмены. Марий обвел кончиками пальцев высокую скулу, тронул перо в косе и погладил серебристые прядки. Все это время Хранительница смотрела на дейваса не отрываясь, чуть нахмурившись и скрестив руки на груди. Потом ее листвяный взгляд снова упал на Итриду, и морщинка между темных бровей стала чуть глубже. Дейвас отстранился от Хранительницы с едва слышным вздохом, не заметив быстрого обмена взглядами. Сребровласая Ясмена привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до мужчины, которому она была по плечо, и взлохматила его волосы, превращая их в растрепанное воронье гнездо.
– Ты все такой же, Марий – гроза девичьих сердец. Я ждала вас. Идемте. Заодно представишь свою подопечную. Я приготовила знатный ужин, даже пирожки напекла. Давненько мне не приходилось просто угощать кого-то: обычно все гости требуют сразу провести их в Навь, и от страха не могут съесть ни кусочка.
– Надеюсь, пирожки не с мухоморами? – Болотник вздернул бровь. Уже отвернувшаяся Ясмена глянула на него через плечо и изогнула бровь в ответ:
– Разве тебе не понравилось? Русалки с Тихого озера обидятся, если я им скажу. Они-то остались довольны.
Дейвас усмехнулся и нарочито приосанился. Он собирался сказать что-то еще, но Итрида не выдержала и зашагала по поляне, сжав кулаки. Ясмена удивленно наблюдала за девушкой, то и дело поглядывая на Мария. Тот нахмурился, мигом снова став таким, каким знала его Итрида, и вышел вперед, закрывая собой Хранительницу, точно ей грозила беда.
Итрида остановилась, не дойдя нескольких шагов до избы. Поклонилась – резко, будто ее дернули за веревку на шее.
– Хранительница Ясмена, мои друзья… Они вошли в Чащу вместе со мной. Но колдун сказал, что они должны заплатить за право прохода. Где они? Они уже пришли в твой дом?
Ясмена сердито глянула на Мария и сбежала с крыльца. Подошла к Итриде – оказалось, что Хранительница на голову ее ниже – и легонько коснулась сжатых в кулак пальцев.
– Я так понимаю, Марий тебе ничего не объяснил? Не бойся за своих друзей. Они придут вместе с темнотой. Никто из них не пострадает телом. Плата Вельнасу – не кровь и не жизнь, а нечто совсем… иное. Когда они пройдут свои испытания, ты сама сможешь спросить, чем они расплатились.
Итрида глубоко вздохнула, почему-то чувствуя себя маленькой девочкой. Ясмена приобняла ее за талию и повела в дом. Проходя мимо Мария, Ясмена незаметно погрозила ему кулаком. Итрида же не видела ничего вокруг и не чувствовала ни вкуса щей и пирогов Ясмены, ни того, жесткая ли была лавка, куда Хранительница уложила ее, накрыв стеганым одеялом. Только когда Ясмена запела колыбельную, Итрида чуть улыбнулась – и тут же скользнула в глубокий сон без сновидений, дающий отдых ее измученному телу.
