– А хоть бы и увели! Лучше так, чем за нелюбимого замуж! – Веселина вскинула голову, и в ее глазах блеснули слезы. Храбр забормотал что-то, потянулся к ней другой рукой и осторожно вытер серебристые капли, скользнувшие по щекам. Веселина схватила его ладонь и прижалась к ней щекой.
– Поцелуй меня, Храбрушко, – прошептала она, – Поцелуй крепко-крепко, штоб забыла я обо всем…
Она отпустила его, но он не убрал руки. Медленно погладил нежную кожу, очертил кончиками пальцев изогнутые брови, тонкую переносицу… коснулся губ. Веселина смотрела в ответ доверчиво, как будто совсем не боялась. Будто ей не было страшно остаться наедине с сыном оборотня ростом выше нее на голову с лишним. Смотрела так, как будто верила, что он никогда не причинит ей вреда.
Их первый поцелуй был робким и едва ощутимым. Храбр попытался отодвинуться, но Веселина снова удержала его. Взялась обеими руками за одну его широкую ладонь и повела по тропинке в таинственно мерцающую искрами светляков темноту ночного леса.
Под ее белым телом листья папоротников смялись, разлетевшись по влажной земле, словно крылья диковинных птиц. Пальцы Храбра переплелись с ее и вонзились в землю, мягкую, рыхлую, жирную. Веселина упиралась лбом в его плечо, то целуя, то заглушая собственные стоны. А он летел – туда, к звездам, к бесконечному небу, полному ее запаха, ощущения ее кожи, ее вкуса…
Веселина потянулась к Храбру и поцеловала его в уголок губ. Подхватила свою рубаху и принялась натягивать на тело, перепачканное землей и травяным соком. Храбр приподнялся на локте, любуясь девушкой, чей силуэт жемчужно белел в лунном свете.
– Куда ты? – спросил он ее низким, сытым голосом.
– Пора мне, пока не хватилися, – она наконец справилась с одеждой и принялась наспех переплетать косу.
– Но… почему? – тепло быстро уходило, и спина Храбра покрылась мелкими мурашками. Он сел, не отводя взгляда от девушки. Веселина отпустила недоплетенную косу и встала перед парнем на колени. Потянулась к нему и вытащила из гривы спутанных волос несколько травинок. Отбросила их в сторону и мягко прикоснулась губами к его губам.
– Мы все расскажем утром. Нонче все шальные, пьяные – решат, што я пошутила. А завтра, под приглядом светлых богов, никто не сумеет отбросить наше признание.
– Так останься до утру, – попросил Храбр. Все внутри него сжалось в ожидании ответа.
Веселина только глубоко вздохнула и сказала:
– Не могу.
Храбр долго-долго смотрел туда, где скрылась ее тонкая фигурка. Его рука лежала на груди напротив сердца. Почему-то там болело, глухо и тревожно. И нехорошее предчувствие ширилось и крепло в сыне оборотня, нашептывая о том, что счастье его долговечным не будет.
* * *
Сильный удар в спину заставил Храбра пробежать несколько шагов вперед. Он покачнулся, но удержал равновесие и не упал. Остановился и помедлил, заставляя глухую злобу, поднявшуюся из живота к горлу и сжавшую затылок ледяными пальцами, уползти обратно. Только убедившись, что не наделает глупостей, Храбр медленно обернулся.
– Ты што же, сопляк, совсем страх потерял? – ударивший его детина широко расставил ноги, упирая их в дорожную пыль. Из-за его плеча выглядывали соратники. Их было трое, и Храбр хмыкнул, пройдясь по лицам взглядом. Один на мгновение отвел глаза, но двое других смотрели нагло, уверенные в своем превосходстве.
– О чем ты, Мотяш? Солнце голову напекло?
– Я тебя предупреждал, чтоб не смел на Веселину заглядывать?
– Не твово ума дело, – Храбр выразительно крутанул плечами, которые были вдвое шире, чем у любого из четырех стоящих перед ним подростков.
– Как посмел ты, нечисть, ее тронуть? – Мотяш сжал кулаки. Он рычал, ощерившись и походя на зверя куда больше, чем Храбр. Казалось, еще немного, и у него пойдет пена изо рта. Храбр выпрямился и сжал кулаки.
– Она меня выбрала в ночь Купалы, Мотяш. Тебе с этим ничего не поделать. Свадьбы на Купалу сами боги творят…
– Свадьбы? – Мотяш внезапно успокоился. На его губах расцвела нехорошая улыбка, и у Храбра снова, как прошлой ночью, тревожно сдавило грудь. – Кто же тебе ее отдаст? Тебе, зверю, снасильничавшему девушку против ейной воли?
– Што за дурь ты несешь? – Храбр так опешил, что ответил не сразу. – Я бы волоса на ейной голове не тронул без ейного дозволения! Совсем рехнулся? Не веришь – так спроси у ней самой!
– Ну ты и тварь, – Мотяш покачал головой. – Даже не пытаешься укрыться. Еще и на девку валишь. Веселина уже все сказала. Как она к тебе с бедой пришла, а ты ее в кустах зажал. Как рот закрывал, чтобы криков не слышно было. И ты говоришь о свадьбе? Ты, урод, чудище лесное? Верно батя говорил, надо было тебя утопить, как только ты родился. От гнилой навьей крови не рождается человек – только такая же тварь.
В голове Храбра застучали молоточки. Кровь прихлынула к щекам; в ушах звенело тоненько и настырно, словно пищал комар. Он задышал глубже, пытаясь унять сердце, бешено бьющееся в груди. Пальцы сами собой сжались в кулаки, так сильно, что кожа на костяшках натянулась, грозясь вот – вот лопнуть.
А Мотяш продолжал насмехаться, придвигаясь все ближе. Храбр не видел его движения из-за пелены, затянувшей взгляд. Все его силы уходили только на то, чтобы стоять прямо и не рассыпаться на кусочки так же, как сейчас рассыпалось его глупое сердце.
– Пусть она сама мне все скажет, – все же сумел он выдавить едва слышно. – Пусть в глаза скажет, что я ее… что против ейной воли… Сама! – выкрикнул он, и его лицо болезненно исказилось.
– Ты ее больше не увидишь, – Мотяш глумливо усмехнулся. – Мы тебе сначала кости переломаем, штоб неповадно было девок портить, а потом за ворота выкинем, штоб ты в канаве сдох, как должен был еще в младенчестве. И мать твою следом отправим!
Храбр со свистом выдохнул сквозь зубы и прищурился. Его взгляд стал ледяным, и Мотяш неожиданно для себя стушевался и смолк. Храбр медленно двинулся на Мотяша, и тому показалось, что на него наступает огромный матерый медведь.
– Мать мою ты и пальцем не тронешь, – низко прорычал Храбр.
– Бейте его, ребята! – выкрикнул в ответ Мотяш и сам кинулся первым. Рука Храбра с невозможной для человека скоростью и силой метнулась вперед и вцепилась в горло обидчику. Мотяш захрипел и задрыгал ногами, чувствуя, как отрывается от земли. А потом что-то хрустнуло, и мир погрузился во тьму.
Храбр откинул в сторону безжизненное тело.
– Кто еще? – перевел он тяжелый взгляд на опешивших кметей.
– Он его убил, – зашелестели голоса. – Убил Мотяшку… Убийца… Оборотень… навья тварь! Бей нечисть!
