– Ты любишь эти земли, верно? – Вельнас отвел прядь волос с лица любимой. Если бы кто-то увидел сейчас темных богов, то скрылся бы, пылая красными щеками – столько нежности и заботы было во взглядах бессмертных. Не следует простым людям видеть такую хрупкость в тех, под чьим присмотром они живут.
Но никакой человек зайти в ту чащу не мог.
– Люблю, – Гильтине немного виновато улыбнулась мужу. – Беловодье для меня словно сказка из детства, далекая и почти позабытая, но по-прежнему согревающая душу. Если, конечно, у богов есть душа, – грустно усмехнулась Среброликая.
– Пряхи заповедовали, что смерть не придет за нами, пока мы сами чувствуем себя живыми. Похоже, ты и впрямь нашла свой путь. Я рад.
– И не вздумай чинить им препятствия! – Гильтине шутливо ткнула Вельнаса кулаком в бок, и тот показно согнулся, охая и хитро щурясь. Богиня мечтательно прикрыла глаза и нараспев произнесла:
– Пройдут года. У Итриды Огневицы и Мария Болотника родится дитя, которому будет подвластен огонь и покорна вода. Дитя огненосцев принесет дар в княжеский род, и каждый, в ком потечет кровь повелителей, встанет на защите Беловодья от всех напастей мира явного и мира скрытого. Да будет так.
Невесть откуда взялся ветер – прохладный, напоенный ароматом ночных цветов и речной воды. Он пронесся над поляной, едва не загасив костер, и взвился ввысь, словно унося с собой слова темной богини. Ветви расступились, выпуская ветер на свободу, и сошлись вновь, скрывая прибежище бессмертных от любопытных глаз.
– Пророчествуешь? – вздернул брови Вельнас. Гильтине потянулась к нему, нежно коснулась губами его губ и тихо прошептала:
– Именно так.
* * *
Итрида ворвалась в Школу Дейва, на ходу срывая еще тлеющие щитки. Вихрем искр и запаха дыма пронеслась по коридорам и распахнула двери, ведущие в ложницу Главы. Быстрым шагом, роняя по пути обгорелую защиту, преодолела расстояние до стола, за которым выпрямился в ожидании объяснений Марий Болотник.
– Эти сосунки решили, будто могут лезть вперед своей десятницы!
– О, – Марий откинулся на высокую спинку стула, незаметно расслабляя сведенную судорогой спину. Он ненавидел волокиту с обеспечением Школы припасами, но всегда сам проверял амбарные книги и счета.
– Не «о», а петухи паленые! Надеюсь, урок пойдет им на пользу.
– Кто-нибудь серьезно пострадал?
Итрида небрежно махнула рукой, и Марий залюбовался изгибом сильного жилистого запястья.
– Я договорилась с болотницами. Они быстро загасили пламя.
– И все же мне хотелось бы, чтобы ты была более осторожна при обучении.
Настал черед Итриды выгибать бровь. Она прошагала к столу Мария и уперлась обеими руками в столешницу. Так ее глаза оказались на одном уровне с глазами Мария, и он заметил, что красный ободок вокруг ее зрачков еще мерцает.
– Кажется, когда ты предложил мне стать наставницей в твоей Школе, то обещал свободу.
– Это и твоя Школа тоже, – мягко напомнил Марий. – Я не отнимаю свободы, но прошу быть осмотрительнее. Я больше не твой Старший и приказывать не могу, потому в который раз прошу: будь осторожнее. Пока ты единственная женщина с искрой Перкунаса, которую мы нашли.
– Ах ты!.. – Итрида задохнулась. – Только поэтому?!
Марий неожиданно подался вперед, и его руки легли на пальцы Итриды. Он поцеловал ее – медленно, но сильно, скользя своими губами по ее рту – и Итрида сдалась. Ответила на поцелуй со всем присущим ей пылом, и ее огонь быстро выжег связные мысли из головы Мария.
– Не только, – вот и все, что он успел шепнуть перед тем, как упасть в красный омут ее пламени.
Итрида медленно открыла глаза и улыбнулась припухшими губами. Марий небрежно провел рукой по ее спине, снизу вверх, потом еще раз. Огненосица встряхнула отросшими волосами и задумчиво покосилась на стол, заваленный бумагами.
– И не думай, – предостерег Марий, с трудом удерживаясь от предвкушающей улыбки, в которую так и норовили расползтись губы. – Мне нужно покончить с цифрами до вечера, иначе Школа останется без еды и теплых тканей к холодам.
– Вы же носители перкунасовой искры, огненный щит Беловодья. Неужто вас оставят без припасов какие-то купцы? – фыркнула Итрида, соскальзывая с колен Мария. Она стянула с растрепавшихся волос шнурок, закусила его зубами и принялась заново собирать в хвост непослушные короткие пряди.
– Нет, конечно. Найдутся доброжелатели, которые обязательно подсуетятся с помощью. Вот только потом они возомнят, что дейвасы теперь у них на побегушках в качестве ответной благодарности.
– А князь?
– Светогор в помощи не откажет. Но он не вечен, к моему глубочайшему сожалению. Не хочу иметь никаких долгов перед правящим родом.
– Тяжко тебе управлять всей этой шайкой-лейкой, да? – Итрида закончила с волосами и облокотилась на стол, положив подбородок на ладони. На ее припухшие губы вернулась игривая усмешка, так похожая на его собственную. Но прежде, чем Марий успел шевельнуться, распахнулась дверь, и в кабинет ворвался Радмил.
– Там это… Сам! Князь! – начал было юнец и осекся, заметив Итриду, и не подумавшую выпрямляться. Парень тут стал свекольным, его взгляд заметался по комнате, и он закрутился на месте, не зная, то ли продолжить доклад, то ли сбежать. Марий показно нахмурился, и Огневица закатила глаза к потолку. Потом все же медленно выпрямилась, поправила уцелевшие наручи и направилась к выходу. Проходя мимо Радмила, она подмигнула ему и послала небрежный воздушный поцелуй.
– Жду тебя на следующем занятии, милый. Как раз очередь второго пятерика настанет.
Марий на всякий случай принялся вспоминать, как помочь человеку, у которого стало плохо с сердцем. Но Радмил лишь шумно, с оттяжкой выдохнул, когда за Огневицей закрылась дверь.
– Простите, пан Болотник. Но пани Итрида… она… ну почему она такая?! – жалостливо вопросил парень, качая головой.
С того дня, как Итрида появилась в стенах Школы, покой дейвасам только снился. Освобожденная от гнета чужого огня и тревоги за своих бродяжников, девушка расцвела. Нет, она не превратилась в нежную пани в вышитом сарафане. Итрида стала уверенной в себе, сильной и дерзкой. Глядела спокойно, но так, что и Визун порой тушевался и отступал в их спорах. Грубовато кокетничала, как сейчас с Радмилом, и только Марий знал, что для нее это лишь игра. Проверка: точно ли все вокруг безопасно? Не сорвется ли кто-нибудь, не ранит ли ее словом или делом?
Никому из людей Мария это и в голову бы не пришло.
Когда он выделил ей десяток юнцов и попросил обучить чувствовать огонь, старшие огненосцы чуть не спалили его на месте. Орали и сверкали глазами, что, дескать, баба отродясь дейвасом не была, а тут эта откуда ни возьмись нарисовалась, ну и что, что она побила воронью ведьму? Но на сторону Мария встал Визун и очень вовремя вернувшийся Совий Буревестник, и остальным пришлось отступить. Совий имел право говорить от лица Хранительницы Серой Чащи. Ясмена считалась главной обережницей лаум, и ее слово решало любой спор.
