– Я знал, что ты найдешь этот проход, Марий. И я рад видеть тебя живой, Итрида. Не передумала?
Вся детская непосредственность Итриды от простых слов Санэла исчезла без следа. Ее лицо заострилось, и на резко проступивших скулах медно заблестел огонь очага. Выражение черных глаз прочесть было невозможно. На побелевшем лице они казались огромными и бездонными. Итрида коротко, отрывисто кивнула рудознатцу, подхватила с лавки ближайшую стопку одежды и скрылась за перегородкой. Рудознатец вопросительно глянул на Мария.
– Я остаюсь, – опередил дейвас его вопрос. Марий думал, что сын старейшины будет возражать, но Санэл лишь кивнул, будто не ждал другого ответа.
– Ее друзья в безопасности. Я рассказал им не все, но достаточно, чтобы они не натворили глупостей. Во всяком случае, пока. Кажется, Бояна готова будет зубами прогрызать дорогу к Итриде, если она не вернется, – Санэл и Марий обменялись понимающими улыбками, удивительно похожие, несмотря на разницу в возрасте.
– Уверен, я смогу ее удержать. Но все потом. Кажется, сейчас у нас есть дела поважнее.
Словно в ответ на слова дейваса из-за полотняной перегородки вышла Итрида. Она переоделась и перетянула волосы шнурком. Бродяжница то и дело неловко поводила плечом и пыталась ощупать болезненно горячую кожу.
– Что-то не так? – Санэл поднялся ей навстречу.
– Не понимаю. Чувство, словно я поранилась. Но раны нет, я ничего не нахожу. Можешь проверить?
Итрида повернулась спиной к Санэлу. Марий вдруг ощутил странный порыв загородить ее собой от мальчишки, от его пальцев, изучающе скользнувших по ее коже, которую она так спокойно оголила перед ним. Рудознатец вдруг побледнел и быстро глянул на Мария, взглядом прося его о помощи. Дейвас подошел к замершей парочке. Он отвел глаза от изящной линии женской спины, но в следующий миг увиденное заставило Мария забыть обо всех чувствах, что стали донимать его слишком часто в последние дни.
На спине Итриды, чуть ниже линии плеч, сверкала и переливалась крохотная капля. Марий попытался было тронуть ее, как только что пробовал Санэл, но его пальцы ощутили лишь тепло человеческого тела – ни каменной твердости, ни режущих граней, ничего. Марий видел его – осколок Огнь-Камня, мерцающий прямо в коже Итриды – но коснуться не мог.
– Что там? – взволнованно спросила Итрида.
– Так вот как Дева подарила тебе власть над огнем, – медленно проговорил Марий.
Болотнику вспомнился рассказ Йуллы о камне, который Опаленный прижимал к несчастной Анушке, да только тот рассыпался в пыль. Мысли дейваса перепрыгнули на рассказ Дваэлиса о сгоревшей самовиле. Тут же Марий припомнил и Опаленных, созданных из птицелюдок, так похожих на самовил…
Осознание оглушило его.
Марий сжал пальцами переносицу, пытаясь справиться с разгорающейся головной болью. Одна часть его рвалась в Школу Дейва, выла и билась внутри, заставляя бежать, лететь, ползти, но добраться до своих, собрать все силы и бросить их на выслеживание самовилы, задумавшей наполнить Беловодье тварями, созданными при помощи украденного ею огня.
Другая понимала, что он нашел лишь замок, но ключ сейчас стоит перед ним, растерянно глядя то на него, то на Санэла.
Марий нашел в себе сил улыбнуться Итриде. Он думал, что его улыбка больше похожа на оскал, но девушка расслабилась и даже едва заметно улыбнулась в ответ.
– Теперь частица Огнь-Камня будет с тобой всегда. Думаю, именно она усмирила твой огонь. И знаешь… это красиво. Санэл, – Марий негромко позвал вздрогнувшего рудознатца. – Итрида ведь просила волка. Думаю, это необычное украшение хорошо впишется в рисунок.
Санэл кивнул, все еще неверяще разглядывая радужную каплю. Марий не стал ждать, пока орленок справится с волнением, и вернулся на облюбованное место возле очага. Санэл проводил Итриду к широкой лавке, помог лечь и распутать шнуровку на спине. Полумрак и пляшущие отсветы пламени смягчили очертания крепких жил, и Итрида вдруг показалась Марию очень хрупкой и уязвимой. Дейвас отвел глаза и крепче стиснул кружку, в которой медленно остывал настой горных трав. Напиток дал ему Санэл, чтобы дейваса не свалила обычная горячка.
Тонкая игла в руках Санэла прочертила первую линию на усыпанной родинками коже. Итрида вздрогнула и едва слышно застонала. Зубы Мария клацнули на краю кружки, соскользнули, и дейвас выругался, чувствуя, как рот наполняется кровью из прокушенной губы.
Вслед за движением иглы на спине Итриды появлялись линии. Они вспыхивали красным, а когда свет гас, на коже оставались тонкие черные разводы, медленно сливающиеся в единую картину. Девушка дрожала и кусала губы. Она сгорбилась, и острые лопатки грозили вот-вот прорвать тонкую кожу. На ее лбу выступила испарина. Санэл работал быстро и молча, наполняя иглу краской и продолжая вдыхать жизнь в рисунок, впечатывающийся в тело Итриды. Иногда он промакивал чистой тряпицей особенно глубокие линии, и кровь на ткани мешалась с чернилами. Итрида дышала все тяжелее. Марий сам не заметил, когда оказался рядом – когда она вскрикнула или когда снова вздрогнула, едва не упав с лавки? Только рука Санэла не позволила ей отодвинуться, уходя от касания иглы.
Марий накрыл ладонями руки девушки, вцепившиеся в жалобно заскрипевшее дерево, и прижался лбом к ее горячему мокрому лбу. Ресницы Итриды затрепетали, и она попыталась открыть глаза.
– Зачем ты наказываешь себя, Огонек? – неожиданно для себя самого спросил Марий. Его голос прозвучал так, словно что-то мешало ему дышать. Кто-то, чье имя Марий сейчас не сумел бы припомнить, когда-то уже спрашивал Итриду об этом. И ответ дейвас знал еще до того, как услышал его от Итриды.
– Чтобы помнить свои ошибки, – тихо отозвалась она. И в этот миг Санэл провел последнюю линию.
* * *
Едва рудознатец отнял иглу от тела Итриды, как ее окутал свет.
Он изливался из завершенного рисунка на спине бродяжницы, ровный и сильный, цветом словно солнце в золотой час. Рудознатец отшатнулся от девушки, закрывая лицо рукой; по смуглым щекам хлынули слезы. Марий только крепко зажмурился и отвернулся от Итриды, но руки не убрал – напротив, сильнее сжал ее пальцы, пытаясь касанием сказать ей нечто важное. Огненосица выгнулась в безмолвном крике, словно рисунок причинял ей боль. Все продлилось едва ли больше одного мгновения – свет погас, и обессилевшая Итрида упала на руки Мария, уткнувшись лбом ему в плечо. Дейвас похолодел, когда понял, что Итрида не шевелится, а тело ее непривычно тяжело, но сказать ничего не успел. Санэл тронул его за локоть и жестом показал Марию, чтобы тот уложил бесчувственную девушку на лавку.
– Она всего-навсего спит. Итрида отдала много сил этому рисунку. Да и я тоже. Сам не знаю, что на меня нашло – нужно было позвать кого-то более опытного в нанесении татуировки… Но… краска из Нави – я впервые держал в руках нечто подобное и…
– Санэл, – Марий негромко прервал смущенного рудознатца. – Хватит каяться. Уверен, Ясмена не была против, чтобы рисунок нанес именно ты.
